"Рафаэль Сабатини. Вечера с историком" - читать интересную книгу автора

Внизу он поставил подпись - такую же, какую во все века ставили
португальские короли: El Rey (король).
- Вы удовлетворены, госпожа? - с мольбой спросил он, вручая ей бумагу.
- Как может эта записочка удовлетворить меня?
- Это - обязательство, которое я исполню, как только позволят Небеса.
Услышав это, Анна ударилась в слезы, а Себастьян пустился в увещевания
и болтал до тех пор, пока отец Мигель не вынудил его удалиться, поскольку
было уже поздно. Тогда принцесса забыла о своих собственных горестях и
преисполнилась сочувствия к возлюбленному: нет, она и слышать ничего не
желает, он обязан принять все ее достояние - сто дукатов и украшения, в
числе которых были золотые часики, усыпанные алмазами, и колечко с камеей,
изображавшей короля Филиппа. Ну и, наконец, ее собственный портрет размером
с игральную карту.
Пробило десять, и отец Мигель спешно спровадил Себастьяна,
предварительно преклонив перед ним колена и приложившись к монаршей длани.
Затем Себастьян пал на колени перед принцессой и облобызал ее руку. Оба
обливались слезами. Наконец он ушел, и скорбящая Анна, опершись на руку
донны Марии де Градо, удалилась в свою келью, чтобы выплакаться и предаться
молитвам.
Следующие несколько дней она ходила как во сне, бледная и безучастная
ко всему, угнетенная сознанием своего одиночества, которое она пыталась
смягчить, посылая Себастьяну письма в Вальядолид, куда он возвратился. Из
всех этих писем сохранилось только два.

"Король и господин мой, - писала она в одном из них, - увы! Какие
страдания приносит разлука! Мне так больно, что я умерла бы, если б не
испытывала мимолетного облегчения от общения с Вашим Величеством
посредством этих посланий. Сегодня я чувствую то же самое, что чувствовала
в любой другой день с тех пор, как мы перестали проводить вместе счастливые
и сладостные мгновения. Нынешняя разлука - кара Небес, столь суровая для
меня, что я бы осмелилась назвать ее несправедливой, ибо я без всяких на то
оснований лишена счастья, которого мне не хватало столько лет и которое я
ныне купила ценой страданий и слез. Но, господин мой, я готова вновь
пережить все обрушившиеся на меня горести и страдать опять, если это
поможет мне уберечь Ваше Величество хотя бы от малой толики невзгод. Да
внемлет Всевышний моим молитвам. Пусть положит Владыка мира конец
несчастьям и нестерпимым мукам, которые приносят мне разлука с Вашим
Величеством. Возможно ли жить после столь долгих страданий и боли?
Я принадлежу Вам, господин мой, о чем Вы уже знаете. И верность, в
коей поклялась я Вам, сохраню я и в жизни, и в смерти, ибо даже смерть не
вырвет ее из души моей. И будет эта верность бессмертна в веках, как и сама
душа..."

Так писала племянница короля Филиппа Испанского удалившемуся в
Вальядолид кондитеру Габриелю Эспинозе. Чем занимался в эти дни он - нам
неведомо, известно лишь, что он не был стеснен в передвижениях: именно на
городской улице настырная и вездесущая судьба свела его лицом к лицу с
Грегорио Гонзалесом, человеком, у которого он работал поваренком, когда тот
служил графу Ньеба.
Грегорио окликнул Эспинозу и в изумлении уставился на него: платье