"Рафаэль Сабатини. Вечера с историком" - читать интересную книгу автора

приставленные королем Филиппом к племяннице для исполнения обязанностей,
которые с поправкой на монастырский быт можно было назвать обязанностями
фрейлин.
Наконец отец Мигель, кажется, принял решение.
- Что ж, дочь моя, почему бы мне не ответить, если ты спрашиваешь?
Когда я ехал в Лиссабон, чтобы произнести надгробную речь в соборе, как и
пристало духовнику дона Себастьяна, одно высокопоставленное лицо
предупредило меня, что я должен быть осторожен в высказываниях о доне
Себастьяне, ибо он не только жив, но и намерен тайно присутствовать на
отпевании.
Он заметил удивленный взгляд Анны, дрожание ее приоткрытых губ.
- Но это было пятнадцать лет назад, - добавил он. - И с тех пор - ни
слуху ни духу. Поначалу я думал, что такое возможно... Ходили вполне
правдоподобные слухи... Но пятнадцать лет! - Монах со вздохом покачал
головой.
- Какие... какие слухи? - спросила Анна. Ее трясло с головы до ног.
- Говорят, что на другой день после битвы, вечером, трое всадников
подъехали к воротам укрепленного прибрежного города Арцилла. Когда
перепуганная стража отказалась впустить их, один из всадников объявил, что
он - король Себастьян и таким образом добился, чтобы им открыли ворота.
Один из этих троих был закутан в плащ, скрывавший лицо, а двое других
обращались с ним почтительно, будто с августейшей особой.
- Тогда почему... - начала было Анна.
- Но позднее, - прервал ее отец Мигель, - когда этот слух уже
взбудоражил всю Португалию, последовало его опровержение: короля Себастьяна
не было среди тех трех всадников, а затем выяснилось, что они попросту
прибегли к уловке, чтобы получить приют в городе.
Анна вновь и вновь расспрашивала монаха в надежде добиться признания,
что опровержение слуха было притворным, что скрывающийся правитель просто
хотел сохранить свое присутствие в тайне.
- Да, это возможно, - признал, наконец, он, - и многие полагают, что
так оно и есть. Дон Себастьян был не только силен духом, но и очень
щепетилен. Вероятно, позор поражения так угнетал его, что он предпочел
скрыться, пожертвовав троном, которого, как он полагал, был более
недостоин. Половина португальцев считает, что это так, и продолжает ждать и
надеяться.
Уходя в тот день от Анны, отец Мигель уносил с собой убеждение, что
нет во всей Португалии ни одного человека, который надеялся бы на то, что
дон Себастьян жив, так, как надеялась она, и который так же охотно, как
Анна, признал бы короля, стоило тому вдруг объявиться в стране. Ему было о
чем подумать: ведь Португалия жаждала своего Себастьяна, как раб жаждет
свободы.
Мать Себастьяна была сестрой короля Филиппа, что и позволило
последнему заявить о своих правах на престолонаследие и добиться
португальского трона. Португалия изнемогала под пятой этого чужеземного
правителя, и отец Мигель де Соуза, патриот своей родины, был едва ли не
первым среди тех, кто мечтал освободить страну. Когда дон Антонио, сводный
двоюродный брат Себастьяна, бывший некогда настоятелем монастыря Крату,
поднял мятежный стяг, отец Мигель стал одним из самых ревностных
сторонников этого честолюбивого и предприимчивого храбреца. В те дни отец