"Рафаэль Сабатини. Капризы Клио" - читать интересную книгу автора

Аргайл, комендант Холируда Битон, капитан гвардии Артур Эрскин и, наконец,
опасно вознесшийся странствующий музыкант Давид Риццо. Риццо не исполнилось
и тридцати лет, но перенесенные лишения не прошли для него бесследно -
выглядел он на все пятьдесят. Правда, внешняя непривлекательность искупалась
живостью ума, светившегося в глазах итальянца. Одет Риццо был со строгим
великолепием - в черный бархат; средний палец его левой руки украшал
перстень с камнем огромной ценности.
Ужин подходил к концу. Королева прилегла на кушетку возле стены,
завешенной гобеленом. Графиня Аргайл, сидя на стуле с высокой спинкой по
левую руку от Марии, следила, подперев щеку ладонью, за тонкими пальцами
синьора Дэйви, изящно пощипывающими струны лютни. Приятный и непринужденный
разговор о ребенке, которым месяца через три должна была разрешиться ее
величество, начал иссякать, и Риццо по знаку своей госпожи взял лютню.
Смуглое лицо итальянца преобразилось, и он полностью отдался
вдохновенной импровизации. Сначала негромко, словно прислушиваясь к теме,
рождающейся в его душе, а потом все полнозвучнее, Риццо заиграл одну из тех
печальных мелодий, которые звучат в Шотландии по сей день.
Смолкла последняя нота, и наступившую на миг тишину внезапно нарушило
звяканье колец, к которым крепились портьеры. Скрывавший дверь занавес
отлетел в сторону, и на пороге возникла долговязая фигура короля.
Неожиданное появление Дарнли разрушило все очарование вечера. Итальянец
резко положил лютню, и случайно задетая струна издала долгий, жалобный стон.
Этот звук и наступившее молчание почему-то подействовали на всех угнетающе;
в сердце каждого родилось ощущение, будто необратимо утрачено что-то светлое
и возвышенное.
Дарнли, шатаясь, шагнул вперед. Он был изрядно пьян, на скулах его
горели пятна румянца, глаза лихорадочно блестели. Короля и трезвого не
жаловали - многие разделяли неприязнь, которую питала к нему королева, - но
сейчас он своим видом вызвал настоящее возмущение. Никто даже не встал, как
того требовал этикет. Мария следила за супругом с нескрываемым презрением.
- В чем дело, милорд? - холодно спросила она, когда он плюхнулся рядом
с ней на кушетку.
Дарнли злобно посмотрел на жену, привлек ее к себе и неуклюже
поцеловал. Все настороженно ждали продолжения, на лицах гостей читалось
смущение. В конце концов, он был ее супругом и именовался королем.
И тут в наступившей тишине из-за двери послышались шаги, сопровождаемые
лязгом металла. Тяжкая поступь рока. Занавес отлетел в сторону, и на пороге
возник мрачный призрак рыцаря. Графиня Аргайл вскрикнула. Вошедший был с
головы до ног закован в железные латы, на широком поясе висел меч; правая
рука рыцаря покоилась на рукоятке заткнутого за пояс тяжелого кинжала.
Забрало шлема открывало бледное лицо Ратвена, казавшееся столь жутким, что,
если бы не горящий взор, его можно было принять за лицо мертвеца. Глаза
Ратвена обвели всю компанию за столом, остановились на Риццо и хищно
прищурились.
Пораженная и разгневанная зловещим вторжением, королева попыталась
встать, но Дарнли все еще придерживал ее за талию.
- В чем дело, я вас спрашиваю? - резко крикнула она и, тут же
догадавшись, что все это может означать, произнесла отчетливо, словно
влепила Дарнли пощечину: - Иуда!
Она вырвалась из его объятий и встала перед человеком в доспехах.