"Рафаэль Сабатини. Рыцарь таверны" - читать интересную книгу автора

- Сэр Криспин! - вскричал мальчик в возбуждении. - Пока я жив, я не
позволю вам читать это письмо!
- Сколько патетики, сэр! И все из-за письма, которое, как вы
уверяете, невинного содержания?
- Такого же невинного, как и рука, написавшая его. Вы не посмеете
читать это письмо. Оно не предназначено для таких глаз, как ваши. Поверьте
мне, сэр, - теперь Стюарт его умолял. - Я клянусь вам, что это обычное
письмо, которое может написать девушка своему возлюбленному. Я думал, что
до вас это дошло, когда вы спасали меня от грубиянов в "Митре". Я думал,
ваш поступок был продиктован благородными чувствами. Однако... - мальчик
замолчал.
- Ну-ну, продолжайте, - холодно буркнул Криспин. - Однако...
- Мы можем не говорить об этом "однако", сэр Криспин. Ведь вы вернете
мне письмо, правда?
Криспин тяжело вздохнул. Благородные чувства, воспитанные в нем с
младенчества, бурно протестовали против мерзопакостной роли, которую он
продолжал играть, якобы подозревая Кеннета в предательстве. Искорки
доброты и сострадания, давно погасшие в его душе, разгорелись с новой
силой при зове совести. Он был побежден.
- Да на-а! Используй эти бумажки вместо салфеток!!! - не сдержался
Криспин, резким жестом возвращая письмо Кеннету. Потом остыл и добавил. -
Не обижайся, мой мальчик, и не укоряй меня за грубость.
Не дожидаясь ответа иди благодарности, он повернулся и скрылся во
дворце. Но его благородный порыв слишком запоздал, и Кеннет побрел прочь,
проклиная Геллиарда в душе последними словами. Неприязнь юноши к этому
человеку, казалось, росла на каждом шагу.


Глава 5


После Ворчестерского сражения

Утро третьего сентября - дня столь знаменательного для Кромвеля и
столь трагического для Чарльза - застало Криспина в "Митре" в компании
вооруженных воинов. В качестве тоста он провозгласил:
- Смерть всем корноухим! Господа, - продолжал он, - славное начало
для славного дня. Пусть Господь пошлет нам не менее славное его окончание!
Однако ему не удалось первым участвовать в сражении. До полудня его
продержали во дворце, где он в раздражении ходил из комнаты в комнату,
проклиная себя за то, что не находится в самой гуще битвы с Монтгомери на
Поувекском мосту или с Питтискотти на Баинском холме. Но он заставил себя
смириться и терпеливо ждал, когда Чарльз и его военные советники выберут
направление главного удара.
Когда решение, наконец, было принято, гонцы принесли ужасные вести о
том, что Монтгомери окружен, Питтискотти обращен в бегство, Дэлзиел
сдался, а Кэйт захвачен в плен. Только после этого основные силы армии
были собраны у Сидбурских ворот, и Криспин оказался в центральном отряде,
которым командовал сам король. В последовавшей стремительной атаке, как
указывают очевидцы, он был самой главной фигурой, и его голос прерывал шум