"Шань Са. Четыре жизни ивы" - читать интересную книгу автора

их семьи на центральном проспекте города.
- Конечно, - отвечал тот. - Он мало-помалу приходил в упадок, и никто
не захотел купить его. О былом процветании напоминают лишь две плакучие ивы
с густыми кронами.
- Ивы! - воскликнул давным-давно забывший свои деревья Чун Ян. - О, мои
милые детские капризы!
Он ужасно разволновался и достал бутылку рисовой водки, чтобы угостить
Цин И.
Время за оживленной беседой промелькнуло очень быстро. Тень от
бамбуковых стеблей медленно перемещалась под лунным светом, заползая в
трещины на стенах. Чун Ян предложил гостю ночлег, и Цин И провел у него два
дня.
На третий день утром он объявил любезному хозяину:
- Мне пора. Но я вернусь! - вскочил на лошадь и скрылся в лесу.

Чун Ян с нетерпением ждал его возвращения. Он наконец обрел друга, с
которым мог говорить об искусстве, философии и литературе. Но Цин И все не
появлялся, и Чун Ян почти утратил надежду. Тремя месяцами позже он кипятил
воду для чая, и тут у него за спиной раздался веселый голос:
- Ужасно хочется пить! Налейте и мне чашечку. Цин И сел за стол и
заговорил с Чун Яном так, словно они расстались накануне. Лицо его
обветрилось, подол рубахи был забрызган грязью, как будто он ехал по берегу
бурной реки.
Цин И пробыл в хижине друга три дня, уехал, снова вернулся - так же
неожиданно, как и в первый раз, - и стал наведываться все чаще. Чун Ян
узнавал от него новости о внешнем мире и лучше переносил свое одиночество.
У Цин И был проницательный взгляд взрослого человека, иногда Чун Ян
замечал в его глазах странную задумчивость и относил это на счет желания
друга обрести достойное общественное положение. Он стал уговаривать Цин И
сдавать вместе с ним императорский экзамен, но тот ответил:
- Есть два способа жить на земле: один напоминает бегущую к морю реку,
другой подобен облаку, плывущему по небу без руля и ветрил. Больше никогда
не говорите со мной ни о карьере, ни об общественном признании. Такая ноша
не по мне.
Помолчав, он добавил насмешливым тоном:
- Праздность - вот имя моего счастья.

Что там, в горах?
За шарфом из белых облаков...
Я могу лишь наслаждаться этим в одиночку
И не сумею ничего описать.[3]

Как-то вечером Чун Ян играл на цитре, сидя в тени бамбука. Цин И
спросил, не навеяна ли эта печальная песня поэмой Чжань Хуа:[4]"Милой нигде
нет. Так кому я подарю этот прозрачный источник и эту зеленую реку, усеянную
дикими орхидеями?"
Увидев, как покраснел его друг, юноша улыбнулся:
- В вашем возрасте вполне естественно думать о женитьбе и о милой
женушке, которая будет поддерживать огонь в очаге.
- Я всего лишь бедный грамотей, - ответил Чун Ян. - В моем доме нет