"Юрий Рытхеу. Метательница гарпуна" - читать интересную книгу автора

знаменем олицетворял первый ревком Анадыря и сейчас смотрел на своих
товарищей, медленно проезжающих мимо него к высокому берегу. Там, в
береговой скале, для них была приготовлена другая братская могила,
место теперь уже вечного упокоения зачинателей революции на Чукотке...
Музыка не давала думать ни о чем другом, кроме того, что
происходило сейчас на высоком правом берегу Анадырского лимана. Мария
Тэгрынэ взглянула на мыс Обсервации, и ей вдруг показалось, что левый
берег приблизился. Впечатление было таким реальным, что она в тревоге
оглянулась, ища Ходакова, но тот уже поднимался на специально
построенную по этому случаю трибуну. И тут пришла догадка: оба берега
высоки, человек, стоящий здесь, видит лишь небольшую часть водного
пространства - остальная закрыта отвесным обрывом, отсюда и возникает
такая аберрация - зрительная и мысленная. "Сдвинулись берега прошлого
и настоящего!" - вторично мелькнуло в голове Марии Тэгрынэ.
А с трибуны произносились прощальные речи... Даже не речи - люди
просто высказывали свои сокровенные думы.
Необыкновенно чистые, искренние слова разносились над осенним
Анадырским лиманом. Солнце светило ясно, спокойно, ровно, и старушки,
снова оказавшиеся возле Маши, уже громко повторили:
- Наргынэн хорошо провожает - небо совсем чистое, будто и не
порог зимы...
Люди взобрались на крыши домов, облепили стальные фермы
строительных кранов. Затаив дыхание слушали они рассказ старой
анадырской жительницы, бабки Синицкой, которая все видела и слышала в
ту далекую февральскую ночь.
- Да кабы мы знали! - звенело над притихшей толпой. - Да кабы мы
понимали тогда! Темные были мы!..
А потом над свежей братской могилой членов первого ревкома
Чукотки прогремел салют, и в музыку Гимна Советского Союза вплелись
гудки стоящих на рейде теплоходов.
"Да кабы мы знали, - продолжало звенеть в мозгу и сердцах. - Да
кабы мы понимали тогда!.."
Стало уже совсем темно, когда Маша вновь вышла из гостиницы.
Освещенные улицы остались позади. Впереди маячили лишь корабельные
огни на лимане. Осторожно нащупывая ногами дорогу, она вернулась на
высокий берег. И как ни густа была темень, новая братская могила
виднелась издали - холм из живых и искусственных цветов четко
проектировался на узенькой светлой полоске неба. Все, что сумели
вырастить анадырцы в своих новых квартирах, помещая цветочные горшки в
самые теплые, лучше всего освещенные уголки, они принесли сюда.
Маша обошла цветочный холм, под которым скрылась гранитная плита,
и стала лицом к лиману. Она не помнила, сколько времени простояла
здесь, растворяясь в темноте, пока не почувствовала, как на щеку упала
прохладная снежинка, пощекотала кожу и растаяла.
Зима все-таки вернулась, подарив анадырцам лишь один солнечный
день.

2

В гостинице, где остановилась Мария Тэгрынэ, жили ученые,