"Юрий Рытхеу. Сон в начале тумана ("Сон в начале тумана" #1) " - читать интересную книгу автора

- Будь проклят тот час, когда я согласился! Опутал меня, хитрец!
Польстился я на винчестеры. А что теперь делать? Придется везти его. А он -
как голодная вошь. Случись с ним что, так и нам всем не поздоровится... Как
вы думаете? Поедем, а?
Орво обратился к Армолю, но тот, слушавший вполуха перевод речи
капитана, ничего не понял, кроме последнего слова, и молча кивнул:
А Токо, поколебавшись, сказал тихо:
- У меня сроду не было настоящего хорошего винчестера.
Раненого осторожно вынесли из каюты и опустили на нарту Орво, где был
приготовлен шалашик из оленьих шкур. На две другие нарты были погружены
провизия, корм для собак, сундучок Джона и запасная одежда. Кроме того, к
нарте Токо увязали маленькую матерчатую ярангу на случай ночевок в тундре.
Можно уже было давно трогаться, но каждый матрос считал своей
обязанностью прислониться своим лицом к лицу Джона и сказать ему несколько
слов. Дольше всех это делал капитан Гровер, до тех пор, пока по щекам Джона
не побежали слезы. Странно было видеть, как плачет взрослый мужчина.
Токо уставился на глаза-льдины, которые таяли большими мутными слезами,
и чувство, похожее на жалость, смешанное с торжеством, шевельнулось у него в
душе. Джон поймал его взгляд, отвел глаза и сердито смахнул нависшие на
ресницы слезы огромными оленьими рукавицами, в которые были всунуты
искалеченные руки. При этом лицо его напряглось от боли.
Орво прикрикнул на собак, и нарта медленно тронулась вперед. Белые
побежали за нартой, выкрикивая во всю глотку прощальные слова и еще больше
растравляя Джона, который все ниже опускал голову, пока не скрыл полностью
лицо за пушистой оторочкой теплого пыжикового малахая.
Нарты поднялись на берег, оставив позади корабль и лед. Когда проезжали
мимо яранг, Токо слегка притормозил свою упряжку и поглядел на жену, которая
стояла снаружи и смотрела на проезжающие нарты. Глаза их встретились, и на
этом прощание было окончено. Токо вспомнил, как прощались белые моряки, и с
грустью подумал, что все-таки было бы не так уж плохо прижаться лицом к
женину лицу, вдохнуть родной запах и держать его в памяти на все время
долгой поездки в далекий Анадырь, где он никогда не был.
Собаки бежали по льду лагуны. Снегу еще было немного, и большие
пространства чистой ледяной поверхности тянулись от одного берега до
другого. Собаки норовили бежать по снежным полосам, наметанным пургой, чтобы
не скользить лапами, а каюры поворачивали их на лед, где полозья сами
катились, настигая коренных собак.
Токо смотрел назад, на яранги, которые понемногу исчезали в снежной
дали, растворяясь в ранней наступающей мгле, на знакомые скалы, очерчивающие
горизонт. Он цепко держал глазами свою ярангу, которую он строил
собственными руками, собирая под скалами плавник и дожидаясь своей очереди,
когда при дележе добычи ему достанется моржовая кожа на крышу. Он копил
нерпичий жир, сливая его в кожаные тюленьи мешки, резал лахтачьи ремни,
чтобы отдарить своих друзей-оленеводов и получить с них шкуры на полог...
[Полог - спальное помещение в яранге. Шьется из оленьих шкур.] Яранга
получилась ничуть не хуже, чем у других, а Токо и Пыльмау она казалась еще
лучше и уютней, потому что была их собственным жилищем. Женаты они всего три
года, а словно прожили долгую жизнь, и желания одного стали угадываться
другим без слов и долгих объяснений.
Исчезло из поля зрения очертание родной яранги. Горизонт стал ровен и