"Юрий Сергеевич Рытхеу. Самые красивые корабли (Повесть)" - читать интересную книгу автора

отчетливостью вспоминалось родное прибрежное селение и вся тамошняя жизнь
представлялась куда привлекательнее, чем тундровая.
На исходе седьмой зимы в стойбище приехал еще один человек. Он казался
настоящим чукчей, потому что одет был в кухлянку, меховые штаны, камусовые
торбаса и вдобавок хорошо говорил по-чукотски.
Приезжий собрал в яранге Армоля пастухов и уж в который раз стал
говорить, что жителям тундры грамота так же необходима, как и прибрежным
жителям, которые, по его словам, уже все умели различать следы человеческой
речи на бумаге. Гость просил отдать ему детей, которых он клялся вернуть
целыми и невредимыми - только научит их чтению и письму. Пастухи внимательно
слушали и усердно курили табак, привезенный гостем. Они привыкли к таким
разговорам. Почему же не послушать интересные новости? Все равно никто не
отдаст свое дитя на обучение делу, которое и взрослым-то кажется никчемным.
- Новая жизнь идет в тундру, - продолжал приезжий. - Эта жизнь -
будущее ваших детей. Став взрослыми, они вам не скажут спасибо, если вы
сейчас не прислушаетесь ко мне и не пошлете детей в школу. Я знаю, что это
нелегко. Я сам жил и рос в деревне и был пастухом.
- Оленей пас? - спросил кто-то из собравшихся.
- Коров и свиней пас, - ответил приезжий, - и гусей.
- Ну и умеешь врать ты! - не выдержал Атык. - Как же можно пасти птицу?
Она же летает! Может быть, скажешь, что и летать умеешь?
Вопрос Атыка внес оживление, всем стало интересно: что теперь скажет
бывший пастух коров и гусей.
- И человек тоже летает, - совершенно спокойно ответил гость. - И гуси
такие есть, которые летать не умеют. Домашние гуси. Так кто хочет первым
записаться? - деловито спросил приезжий и вынул бумагу и карандаш.
Пастухи с любопытством сгрудились вокруг него: интересно посмотреть на
орудия письма.
- А можешь ты изобразить мое имя, имя моей жены, дочери? - спросил
Атык.
- Скажи - увидишь, - невозмутимо ответил приезжий.
Атыку вдруг стало страшно, и он отпрянул назад.
- А я думал, что ты настоящий мужчина, - не скрывая презрения, произнес
гость. - Даю слово: ни с тобой, ни с твоими близкими ничего не случится.
Атык покраснел от стыда и опустил голову.
- Атык я, дочку зовут Тынэна, а жену - Юнэу, - тихо сказал он.
Кусочек дерева с наконечником из пачкающего камня, будто заяц по
снежной целине, побежал по белому полю бумаги, оставляя петляющие следы.
Атык внимательно наблюдал.
- Где тут мое имя? - спросил он, когда гость закончил писать.
- Вот оно.
Сзади навалились пастухи: им тоже хотелось увидеть имя своего товарища
на бумаге.
- Непохож, - сказал кто-то из-за спины.
- Вот тут Тынэна, а это - Юнэу, - показал гость.
- Как же так? - недоверчиво произнес Атык. - Ведь девочка меньше
родителей, а тут она больше. Наверное, ты все врешь! И про нелетающих гусей,
и про летающих людей. Лучше по-хорошему уезжай-ка отсюда. Завтра мы дадим
тебе провожатого. И советую - бросай свое дело. Ты человек взрослый и
сильный. Оставался бы лучше пастухом, не смешил людей.