"Юрий Сергеевич Рытхеу. Самые красивые корабли (Повесть)" - читать интересную книгу автора

чувство к морю. Это чувство усиливалось у него, когда Юнэу уходила на берег
и оставалась наедине с волнами.
После долгих размышлений Атык решил, что самое лучшее - отвезти жену
подальше от моря, откочевать в тундру к оленным людям.
В Тунитльэнской тундре пас оленей его дядя Армоль. К нему и решил
переселиться Атык с женой и дочерью. Долго он не решался сказать об этом
Юнэу, все выбирал удобный случай.
И случай скоро представился. Зима в том году была на редкость морозная.
В море закрыло все разводья и полыньи. Охотники уходили далеко в море, к
проливу, приближались к берегам американской земли, но нигде не было ни
лужицы чистой воды. Все было сковано толстым слоем льда. Пролив Ирвытгыр с
его могучим течением стоял, как тундровая речушка, прихваченная морозом.
Все живое ушло с моря. Тюлени перекочевали к югу, где Тихий океан ломал
лед. За ними ушли белые медведи. Исчезли черные вороны, белые песцы, серые
росомахи. Только человек бродил по бескрайним белым полям и искал себе пищу.
Люди выгребли дочиста мясные ямы, порезали покрышки байдар, ремни и
принялись уже за одежду и обувь.
Первыми умирали старики. Их свозили совсем недалеко от селения, и они
лежали на белом снегу. Не было зверья и воронья, чтобы облегчить им
вознесение в другой мир сквозь облака.
Сначала люди худели. Затем, как бы насмехаясь над голодом, начинали
пухнуть. Собаки пожирали друг друга и держались вдали от селения, боясь быть
съеденными людьми.
Пришла беда и в ярангу старого Гальмо. Старик умер на рассвете. Поманил
дочь, что-то хотел сказать, но в это мгновение от него отлетело дыхание, и
он скончался с разинутым ртом и широко раскрытыми глазами.
Атык впрягся в нарту и медленно побрел вверх по пологому склону холма.
Погода стояла тихая, пурги не было, и к могильному холму пролегла заметная
тропа. Позади плелась Юнэу. Она едва переставляла ноги.
Солнце уже поднималось над горизонтом, снег блестел и резал глаза,
привыкшие к полутьме неосвещенных и стылых пологов. Слезы катились по щекам
и смерзались в маленькие мутные льдинки, стягивая кожу. Юнэу медленно
поднимала руку и смахивала со щек замерзшие слезы. Подъем длился долго, с
частыми остановками для отдыха.
Селение оставалось внизу, безмолвное, без привычных дымков, без
собачьего лая. Между черными, утонувшими в снегу ярангами не было видно ни
одного прохожего. Юнэу вспомнила рассказы бывалых путников, встречавших на
своем пути вымершие стойбища, и содрогнулась от ужаса.
На холме захоронений уже не осталось сил исполнить обряд: обложить
покойного обломками скал. Его попросту скатили с нарты. Покойный упал
неловко, свалившись на бок. Атык слегка его поправил.
Жена стояла, обратив лицо к бесконечному ледяному простору. На самом
горизонте, почти сливаясь с небом, синели далекие скалы другого берега.
Оттуда приходили корабли...
Атык снова увидел то странное выражение в глазах жены, и тут его
охватила решимость:
- Уедем в тундру, Юнэу! Там еда сама ходит возле яранг. Уедем, если не
хотим подохнуть с голоду и потерять нашу девочку.
При упоминании о дочери Юнэу вздрогнула. Девочка совсем ослабела. Почти
все время она лежала в полузабытьи и даже есть не просила. Личико ее