"Владимир Рыбин. Убить перевертыша" - читать интересную книгу авторабудущее, хвалили выпивку и закуску и терпеливо ждали, когда организатор
этого царственного пикника Лешка Миронов, объявит что-то главное. Привыкли к тому, что все должно иметь свою причину и цель. Первым не вытерпел Маковецкий, спросил: - В честь чего праздник? - Давно не виделись. Тебе мало? Маковецкий хитро подмигнул Мурзину. Тот кивнул в ответ. Оба поняли: явно что-то мудрит друг Миронов, но лезть ему в душу не стали - захочет, сам скажет. Всем им довелось побывать на загадочном Востоке, где каждый себе на уме, и они научились помалкивать. Там ведь как - проявишь нетерпение, и собеседник настораживается, замыкается, порой навсегда. Здесь, правда, не чужой Восток, а Миронов не хитромудрый шейх, можно бы и спросить. Но привычка, как говорил поэт Пушкин, свыше нам дана. - Ты пей, - сказал Мурзин Маковецкому. - Дыши природой и не ломай себе голову. Круглая физиономия Миронова расплылась в ухмылке, и стало ясно: он и в самом деле что-то задумал. - Во, голос не мальчика с журфака, но мужа. Пейте, братцы!.. - Муж - объелся заморских груш, - проворчал Маковецкий. - Жена не выдержала этакого испытания. - Он тяжело повернулся к Мурзину, спросил: - Чего не женишься? Женилка, небось, не отсохла? - Не трави человеку душу, - сказал Миронов. - А чего? Жену мы ему подыщем в лучшем виде. Приедем другой раз с бабами, а? На это самое место. Не понравилась Мурзину шутка друга-приятеля, а сверх того не - Кто про что, а вшивый все про баню. - Лучше быть таким вшивым, как я, чем таким дураком, как ты, - резко ответил Маковецкий. И встал. - Пойду донки закину, зря я их, что ли, с собой брал! Он выдернул из открытого багажника машины свою сумку с иностранной надписью на черном лоснящемся боку и поволок ее к обрыву, тяжело, пьяно ступая, хрустя ветками, обильно нападавшими со старых сосен. - Чего всю сумку-то поволок? - удивился Миронов. - А ну вас, пойду с рыбами поговорю, с ними спокойнее. Друзья долго смотрели ему вслед, каждый по-своему переживая крохотную эту размолвку. - Чего это он? Раньше не был таким обидчивым. - Сколько лет-то прошло. Другими стали. - Другими... И замолчали, задумались каждый о своем, но все о том же, о безоблачном, как им казалось, прошлом. Как перед экзаменами вместе зубрили конспекты по русской, советской, зарубежной литературе и журналистике, писали шпаргалки по заумным тезисам основ марксизма-ленинизма, теории и практике партийной-советской печати, политэкономии и еще двум десяткам дисциплин. О том, как врозь и вместе бегали на филфак, где училась красавица Маша Семенова безумно нравившаяся им всем, и в конце концов осчастливившая одного из них - Маковецкого. За соснами светилась озерная гладь, и тот, другой, берег, заросший такими же соснами, горел в лучах заходящего солнца. |
|
|