"Владимир Рыбин. Убить перевертыша" - читать интересную книгу автора - А все-таки, чего ты нас потянул сюда? - спросил Мурзин, когда они
остались вдвоем. - Спасибо, конечно, но все-таки? - Поговорить надо. - Что-то личное? - Самое что ни на есть общественное. Мурзин засмеялся и тут же закашлялся, дохнув дыма. - Теперь все разговоры только об общественном, о политике. - Увы, мой друг. Иного нынче не дано. Особенно нам, бывшим чекистам. - А разве бывают бывшие чекисты? Миронов взволнованно вскочил, потер колени, онемевшие от долгого сидения на корточках, обошел вокруг костра и снова сел. - В самую точку! Мы - стражи государства, государственники и остаемся ими навсегда. - Какие мы стражи? Не уберегли государство. После драки, понятное дело, кулаками не машут, но ведь хочется понять. Принято винить застой... - Какой застой? Никакого застоя не было. Не бы-ло! - тихо, но зло выговорил Миронов. - За двадцать лет, до 1985 года, национальный доход страны вырос в четыре раза. Сравни-ка с последующим десятилетием... Не застой был, а замедление темпов развития, в силу ряда причин. И при том замедлении, если брать все тот же 1985 год, валовой национальный продукт был больше американского национального продукта чуть ли не на сто миллиардов долларов... - Цицерон! Каким был, таким остался. Маковецкий подошел неслышно, протянул к огню руки. Цицероном они прозвали Миронова еще в университете. За редкостное но ничего у них не получалось. Преподаватели, только что упоенно слушавшие болтовню Миронова, почему-то всегда требовали от них конкретных ответов. - Ты лучше скажи, Цицерон, если все так хорошо было, почему вдруг перестройка-то понадобилась? - Вдруг? Нет, не вдруг. Кадры для перестройки готовились десятилетиями. Еще в пятидесятых годах американский специалист психологической войны некий Дэвид Сарнов советовал максимально использовать ту человеческую силу, которую следует черпать, как он писал, в хорошо организованных и проникнутых антикоммунистическим духом организациях. - Что ж такого? Они черпали в своих помойках, мы - в своих. - Слушай дальше. В определенных случаях, вещал тот же Сарнов, надо предоставить им возможность в период будущего кризиса возвратиться на свою родину в качестве возможных руководителей. Что на это скажешь? - Обычная практика в политической борьбе. - Нет, не обычная. Смотри, что делается. Нас захлестывает поток беспорядочных сведений. Традиционная культура превращается в мозаичную. Трескотня слов о политике реформ, неизвестно каких, о демократии, неясно для кого, о независимом телевидении, независимом, как видно, от объективности, о нравственной свободе, то бишь безнравственности. Человек тонет в раздробленной информационной пыли, теряет знания, способность понимать окружающее в его цельности. Под свистопляску словоблудия об общественных ценностях у людей наступает "умственная афазия", да что там у людей, у целого народа... - Конкретней, Цицерон, конкретней. Народ абстракций не понимает. - |
|
|