"Владимир Рыбин. На войне чудес не бывает (Искатель N 2 1985)" - читать интересную книгу автора

него, и парнишка отстал.
- Подумайте о себе! - крикнул Штробель. - Убьют эти двое, а отвечать
придется вам всем.
Он специально крикнул это погромче, чтобы Франц побыстрей разобрался в
обстановке. Впрочем, отважится ли он на решительную меру?
- Раздевайся! - громко скомандовал Граберт. - Стреляй так.
- Раздевайся!
Он подошел и больно ткнул стволом пистолета в бок. Не следовало
выполнять его приказы перед этими юнцами, но другого способа тянуть время не
было, и Штробель начал расстегивать шинель. Не торопился, внимательно глядел
на мальчишек. Под немецкой шинелью была красноармейская гимнастерка, и он не
знал, какую реакцию вызовет его новый вид.
- Ну!..
Шинель полукругом легла у ног. Толпа загудела, зашевелилась.
- Переодетый враг! - обрадованно закричал Граберт. - Теперь вы все
видите: никакой не немец.
Штробель резко повернулся к нему, блеснул начищенной бляхой офицерского
ремня.
- Снимай ремень!
- Понравился?
- Быстрее! Ну!
Медленно, очень медленно Штробель расстегнул ремень и вдруг, не
размахиваясь, сильно ударил бляхой по руке Граберта. Пистолет отлетел,
загремел по брусчатке. Штробель ударил еще раз, уже с оттяжкой, попал по
воротнику мундира, торчавшему из-под шинели. Граберт покачнулся, и Штробель
резким ударом ноги по щиколотке подкосил его.
Прогремел еще один выстрел. Пуля ударилась обо что-то наверху и ушла с
завыванием. Метнув в сторону взгляд, Штробель увидел, что Алоиз отнимает
винтовку у остроносого.
Он снова ударил Граберта тяжелой бляхой, не давая ему подняться.
- Ты что?! - заорал Граберт, извиваясь. - Больно же! - И вдруг, как был
на карачках, побежал в сторону.
- К стене! - приказал Штробель, продолжая хлестать по туга обтянутому
заду. Граберт послушно повернулся к стене. В толпе засмеялись.
Он не оглядывался, боясь, что Граберт опомнится и поднимется. Нельзя
было позволить ему встать. Команды униженного фельдфебеля мальчишки
выполнять не будут...
И вдруг красные кирпичи стены перед его глазами пошли трещинами от
ударов пуль. В тот же миг его хлестнуло по боку, по ногам.
Очнулся он, должно быть, сразу, поскольку увидел перед собой все те же
кирпичи. Стояла пугающая тишина. И в этой тишине звучал далекий знакомый
голос:
- ...Ваше положение совершенно безнадежное. Советское командование
приняло решение подвергнуть замок бомбардировке. Но вы еще можете спастись,
если немедленно сложите оружие. Поторопитесь, ваши матери и сестры ждут вас
в Кляйндорфе...
Первая мысль была - выпрямиться, немедленно выпрямиться, чтобы юнцы не
посчитали его поверженным. И он сделал это, сжимая зубы от боли. Левая нога
подкашивалась, он оперся спиной о стену, боясь снова упасть. Солдаты эти
стояли перед ним в нескольких шагах, плотно прижавшись друг к другу, вытянув