"Владимир Рыбин. На войне чудес не бывает (Искатель N 2 1985)" - читать интересную книгу авторанего, и парнишка отстал.
- Подумайте о себе! - крикнул Штробель. - Убьют эти двое, а отвечать придется вам всем. Он специально крикнул это погромче, чтобы Франц побыстрей разобрался в обстановке. Впрочем, отважится ли он на решительную меру? - Раздевайся! - громко скомандовал Граберт. - Стреляй так. - Раздевайся! Он подошел и больно ткнул стволом пистолета в бок. Не следовало выполнять его приказы перед этими юнцами, но другого способа тянуть время не было, и Штробель начал расстегивать шинель. Не торопился, внимательно глядел на мальчишек. Под немецкой шинелью была красноармейская гимнастерка, и он не знал, какую реакцию вызовет его новый вид. - Ну!.. Шинель полукругом легла у ног. Толпа загудела, зашевелилась. - Переодетый враг! - обрадованно закричал Граберт. - Теперь вы все видите: никакой не немец. Штробель резко повернулся к нему, блеснул начищенной бляхой офицерского ремня. - Снимай ремень! - Понравился? - Быстрее! Ну! Медленно, очень медленно Штробель расстегнул ремень и вдруг, не размахиваясь, сильно ударил бляхой по руке Граберта. Пистолет отлетел, загремел по брусчатке. Штробель ударил еще раз, уже с оттяжкой, попал по воротнику мундира, торчавшему из-под шинели. Граберт покачнулся, и Штробель Прогремел еще один выстрел. Пуля ударилась обо что-то наверху и ушла с завыванием. Метнув в сторону взгляд, Штробель увидел, что Алоиз отнимает винтовку у остроносого. Он снова ударил Граберта тяжелой бляхой, не давая ему подняться. - Ты что?! - заорал Граберт, извиваясь. - Больно же! - И вдруг, как был на карачках, побежал в сторону. - К стене! - приказал Штробель, продолжая хлестать по туга обтянутому заду. Граберт послушно повернулся к стене. В толпе засмеялись. Он не оглядывался, боясь, что Граберт опомнится и поднимется. Нельзя было позволить ему встать. Команды униженного фельдфебеля мальчишки выполнять не будут... И вдруг красные кирпичи стены перед его глазами пошли трещинами от ударов пуль. В тот же миг его хлестнуло по боку, по ногам. Очнулся он, должно быть, сразу, поскольку увидел перед собой все те же кирпичи. Стояла пугающая тишина. И в этой тишине звучал далекий знакомый голос: - ...Ваше положение совершенно безнадежное. Советское командование приняло решение подвергнуть замок бомбардировке. Но вы еще можете спастись, если немедленно сложите оружие. Поторопитесь, ваши матери и сестры ждут вас в Кляйндорфе... Первая мысль была - выпрямиться, немедленно выпрямиться, чтобы юнцы не посчитали его поверженным. И он сделал это, сжимая зубы от боли. Левая нога подкашивалась, он оперся спиной о стену, боясь снова упасть. Солдаты эти стояли перед ним в нескольких шагах, плотно прижавшись друг к другу, вытянув |
|
|