"Владимир Рыбин. На войне чудес не бывает (Искатель N 2 1985)" - читать интересную книгу автора

Но легко ли ползти под падающие бомбы? Тут нужна особая готовность, и всякая
закравшаяся в душу обманчивая надежда может оказаться гибельной.
В небольшое оконце сарая, словно светлый дым, вливался сумрачный
рассвет. В наступившей тишине слышно было хриплое, простуженное дыхание
кого-то из ротных и хруст ледышек под ногами часового, размеренно ходившего
снаружи.
- Нужно провести еще одну агитпередачу, - сказал Карманов. - Надо
сказать им, что они будут разбомблены.
- Как это - сказать? - удивился Тимонин. Хотел добавить, что сообщение
противнику о предстоящей операции называется выдачей военной тайны. Но
промолчал: страшно было выговорить такое обвинение.
- Они ведь и так попрячутся, увидев самолеты, - сказал Карманов. - Но
будет лучше, если наши слова не разойдутся с делом. Мы предупредили о
бомбежке, и на тебе - бомбежка. Такое убеждает или, если хотите,
переубеждает. А переубежденный солдат, согласитесь, уже не тот солдат.
В словах старшего лейтенанта, Тимонин чувствовал, было что-то разумное,
но соглашаться не хотел.
- Вы можете говорить и делать все, что угодно, но нам не мешайте.
- Хорошо, - сказал Карманов и вышел.
Тимонин сразу забыл о нем, потому что командиры рот все еще сидели и
ждали. Но когда во дворе заурчала машина, он вдруг спохватился, что Карманов
мог истолковать его слова как согласие на передачу, и крикнул стоявшему у
дверей дежурному по батальону:
- Остановите их!


[Image004]


Дежурный выскочил на улицу, оставив дверь открытой, и Тимонин не
выдержал, тоже выбежал следом Пестро раскрашенная "звуковка" уже выезжала на
шоссе, ведущее мимо замка к лесу. То ли там, в машине, не слышали криков, то
ли Карманов решил действовать совершенно самостоятельно, только "звуковка",
набирая скорость, понеслась по дороге, четко выделяясь на белом фоне полей.
И Тимонин, и все выбежавшие следом за ним к крайнему дому стояли и ждали,
что вот сейчас, сию минуту зачастят пулеметы и машина заюлит, кувырнется в
кювет. Но из замка не стреляли. Тишина разливалась над полями, над городком,
над угрюмой глыбой замка, и только затихающий вдали рокот машины
единственной сквозной нотой пронизывал эту тишину.
Вот когда Штробель пожалел, что не выстрелил раньше. Мысли торопились,
обгоняли одна другую. А Граберт уже достал пистолет и теперь не шел -
крался, пританцовывая, наслаждаясь беспомощностью жертвы. Его помощник стоял
поодаль, вскинув винтовку, готовый выстрелить. Это был конец.
Он ждал выстрела, и все-таки выстрел прогремел неожиданно. Пуля ударила
в стену над головой, осыпала кирпичной пылью. Граберт деланно засмеялся. Он
стоял в четырех шагах от Штробеля, покачивался с пяток на носки, поигрывал
пистолетом. Еще несколько человек, видимо привлеченные одиноким выстрелом во
дворе, выскочили на площадь. Штробель увидел и Франца с автоматом в руке. За
ним, как привязанный, бежал Хельмут. Посередине площади Хельмут догнал
Франца, сзади повис на нем, стараясь отнять автомат Франц замахнулся на