"Владимир Рыбин. "Голубой цветок" (рассказ)" - читать интересную книгу автора

существовать в одиночестве. И все думал, чем бы взбудоражить людей.
Перед отлетом Кубиков мечтал о том, чтобы корабль обошли
опасности. Теперь он жаждал риска и борьбы. Но космос оставался
монотонно одинаковым, точно таким, каким его наблюдают с планетных
орбит.
Пустота окружала корабль, опустошала людей.
Первой не выдержала Маша. Однажды командира оторвал от дум
тревожный зуммер. Привычно белый глазок на табло психоанализатора на
этот раз тревожно пульсировал багровым отсветом. Это был черный стресс
- неведомая болезнь, по-видимому, родственная земной ностальгии, но
стократ усиленная безнадежностью, порожденной пустотой космоса. Черный
стресс изредка поражал космонавтов в дальних рейсах. Он парализовал
волю человека, целиком отдавал его во власть безысходной тоски. От
этой болезни нельзя было вылечиться, только спастись бегством,
погрузившись в глубокий и долгий гипнотический сон.
Командир включил разговорное устройство ПАНа и, еще до того как
услышал ответ, понял: беда случилась с Машей Комаровой. Вспомнил, что
последние дни слишком часто видел ее в комнате иллюзий, где с помощью
хитроумных световых, звуковых и ароматических эффектов воссоздавались
земные условия и можно было хоть часок посидеть "в поле", "в лесу" или
"на берегу моря".
- Что ж ты, Машенька?! - бодро сказал Кубиков, входя в каюту
корабельного психолога. И осекся. Маша сидела у стены, обеими руками
торопливо и нервно терла себе виски и страдальчески улыбалась. По ее
щекам одна за другой непрерывно катились слезы.
- Извини, - сказала она прерывающимся голосом. - Я сама...
должна... Это... пройдет.
- Конечно пройдет, все пройдет. Ты только успокойся.
Но он знал: не пройдет, как не проходило ни у кого и никогда
прежде. Ему не хотелось расставаться с Машей, на месяцы, может, и на
годы укладывать ее в камеру сна. Только теперь, страдая за нее, он
понял, что значила она для него все это время. И кто знает, что будет
с ним самим без обыкновенного ее присутствия на корабле.
- Я... знаю... как вылечиться, - сказала Маша, мучительно ломая
пальцы и почему-то бледнея. - Нужен... ребенок.
- Какой ребенок?
- Нужен ребенок, - повторила она. - Нельзя... в дальнем полете...
без полного общества. Нужны семьи и дети... Человеческая воля не
может... долго опираться на один только разум... Нужна... поддержка
чувств... Любовь вечна потому... что без нее нет человека Человек не
может... как робот...
Она махнула рукой и, обессиленная, упала в кресло.
- Что ты Маша, успокойся, что ты?!
Он подошел, погладил мягкий и теплый пластик тонкой курточки на ее
плече. И усмехнулся иронически, представив себе корабль, превращенный
в семейное общежитие, в детский сад. Вместе со всем, что неизбежно
сопровождает такого рода сообщества, вынужденные долго жить в
замкнутом мире, - ревностью, безотчетной завистью, слепым
недоброжелательством. Каким бы строгим ни был отбор на совместимость,
все равно трудно предусмотреть развитие человеческой психики на годы