"Алексей Рыбин, Виктор Беньковский. Ослепительные дрозды " - читать интересную книгу автора

сбегать ли ему за винцом. За счет Полянского, разумеется. Однако в следующую
секунду снова, как и тогда, увидев, брошенную в открытое окно бутылку, испытал
приступ настоящего ужаса.
Невероятно громкий, знакомый и очень грубый звук заставил Огурцова дернуться
всем телом и проглотить начало фразы "А не усугубить ли нам, милый друг?...".
Саша любил иногда, подвыпив, выражаться вычурно и мило-старомодно. Вообще,
кроме музыки "Секс Пистолз", пива и неразборчивого, с едва различимым налетом
садомазохизма, секса он любил книги писателя Гончарова, фильм "Неоконченная
пьеса для механического пианино" и тихие летние вечера на Карельском перешейке,
когда не хотелось даже думать об алкоголе или чем-нибудь еще таком же паскудном
и необязательным для простого человеческого счастья.
Огурцов мог поклясться, что в комнате, включая таинственный отсек "для
спанья", кроме него и Полянского нет ни души.
И, тем не менее, совсем рядом Сашей кто-то громко блевал. Громко и
чрезвычайно развязно. Так себя вести может позволить либо хозяин квартиры, либо
какой-нибудь уж совсем потерявший ориентацию во времени, пространстве и социуме,
обнаглевший и забывший честь, стыд и совесть гость-невежда.
Людей такого сорта в квартире Полянского не бывало и Огурцов это знал. Сам же
Дюк, хоть и неприметно выглядел на фоне убранства комнаты, но, тем не менее,
сидел напротив Огурцова и вовсе его не тошнило, не рвало с кашлем, ревом и
ритуальными алкогольными завываниями, напротив - он ехидно улыбался, поблескивал
стеклами круглых очков и спокойно почесывал бородку.
Огурцов быстро огляделся, даже заглянул себе за спину, но ни одной живой души
в комнате не увидел. Но невидимка ревел, отрыгивал, кашлял, дышал в коротких
промежутках между приступами рвоты совсем рядом и эта близость к неопознанному,
невидимому гостю выводила Огурцова за грань понимания реального мира.
- Что это? - дрожащим голосом спросил Саша, не решаясь опуститься на стул. -
Что это, Леша?
- Это? Котик мой. Там, за шкафом. Должно, заначку утаил. Пьет, видишь ли,
сука такая... Котик. Ты не бойся, Огурец, не бойся. Он не страшный.

А сколько захватывающего сулят
эксперименты в узко специальных областях!
В.Ерофеев. Москва-Петушки.
- Я буду в танкере и с кейсом.
- Чего?
Дюк кашлянул в телефонную трубку.
- Чего-чего? Я не понял. В каком танкере?
- Куртка такая, - после короткой паузы пояснил незнакомец, позвонивший Дюку и
предложивший встретиться. - Куртка, - еще раз повторил он так, словно
разговаривал с маленьким несмышленым ребенком. Или с клиническим идиотом. - А
кейс - это чемодан такой. Типа "дипломат". Ясно?
- Ясно, ясно, - ответил Дюк. - Значит, через полчаса?
- Да. На углу Чернышевского и Салтыкова- Щедрина.
.Алексей Полянский повесил трубку, поправил очки, которые вечно сползали с
переносицы и норовили упасть на пол, если вовремя не схватить их и не водворить
на место.
Чаще всего это случалось по утрам и, особенно, в те дни, когда Алексей
Полянский по кличке "Дюк" находился в состоянии глубокого похмелья. Полянский
иногда пытался найти этому феномену разумное объяснение, но, несмотря на все