"Владимир Рыбаков. Тяжесть " - читать интересную книгу автора

когда он сел на койку, проходивший мимо офицер только улыбнулся. Самуил
повис в пустоте, чувствуя, что чем вокруг него тише, тем она глубже.
Ожидание судило, неизвестность коверкала первые же слова самоутешения. Потом
страх застыл, сжавшись в тупой комок.
На следующий день после обычной двухчасовой трамбовки плаца вместо
того, чтобы отправить в классы, нас повели в ленинскую комнату. Там были
командир нашей роты майор Дорошенко и замполит. Самуила вывели и поставили
перед сидящей за красными столами ротой, довольной случаю побездельничать:
слушать слова для большинства легче, чем разбираться в схемах и искать
глупую разницу между диодом и триодом.
Замполит по кличке "Микадо", мирно погладив ежик на круглой голове,
громко и сочно артикулируя, начал говорить:
- Товарищи, общеротное собрание объявляю открытым. Я хочу рассказать
вам один случай: когда, разгромив гитлеровскую военную махину и освободив
Европу, победоносные советские войска вступили в войну против милитаристской
Японии и вели бои на захваченной территории, то, товарищи, развернулись
жестокие бои. Приходилось брать с боем каждую сопку, окруженную
дотами-ансамблями, дзотами, артиллерийскими дотами. Я помню, брали три
высоты: 15, 16, 17. Враг окопался и стоял насмерть, смертники бросались под
гусеницы наших танков. Командование решило провести артподготовку
одновременно с усиленной бомбежкой вражеских позиций, затем в атаку должна
была идти прославившаяся в боях с фашистскими захватчиками пехотная дивизия.
Аппаратная связи, передавшая приказ, то ли невнимательно выслушала, то ли
просто перепутала, но когда пехота устремилась в атаку, на нее обрушился
двойной шквал огня артиллерии и авиации. Своей артиллерии! Своей авиации!
Почти вся дивизия была уничтожена. Тысячи советских солдат погибли под
советскими снарядами и бомбами. Час спустя весь состав аппаратной связи был
расстрелян... И эти связисты были не старше вас... Теперь взгляните на
курсанта Бронштейна, он уснул при выполнении боевого задания вместо того,
чтобы охранять ваш покой, он оставил своих товарищей на произвол судьбы.
Ничего не произошло, но могло произой-ти. Рядом граница, ревизионистский
Китай, свернув с марксистско-ленинского пути, угрожает напасть на нас и
забрать Сибирь, Дальний Восток, Казахстан!!! Мы должны быть начеку каждую
минуту, каждую секунду, каждый миг! В таких обстоятельствах простое
разгильдяйство - преступление! Враг мог бы свободно проникнуть на территорию
части и перерезать всю роту. Я предлагаю предать курсанта Самуила Давидовича
Бронштейна суду военного трибунала. Но мы решили, что вы сами должны решить
судьбу своего бывшего товарища. Слово имеет комсорг роты Шлемин.
Рота дремала. Пока Шлемин более примитивным образом повторял слова и
заключение замполита, сидевший рядом со мной Свежнев зашептал:
- Терроризируют. Показательный суд, на Самуиле хотят отыграться. Гады!
Рассказывает, как без суда расстреляли целую аппаратную, кто-то один же был
виноват, и никто не удивляется.
Я возразил ему:
- Это закон. На этом стоит и должна стоять всякая армия. Солдат должен
уметь выкручи-ваться, но раз попался, то устав есть устав. Ты же знаешь, я
хорошо отношусь к Бронштейну, но устав сильнее. Он нужен. Я пальцем не
шевельну, чтоб его спасти.
- Я никогда тебя не пойму, - с яростью прошептал мне в ответ Коля, - не
могу я спокойно смотреть, как бездушно и бездумно губят человека ни за