"Владимир Рыбаков. Тавро " - читать интересную книгу автора

дне.
Он был рад понимать.
Это было единственное, что пока радовало. Остальное было темным,
зыбким. Приютивший его француз болгарского происхождения вонял за версту
западней. Хорошо, что тот считает его наивным советским парнем. Все-таки
жаль, он оказал ему, Мальцеву, гостеприимство.
Собранные деньги Мальцев положил в сберкассу. Он уже знал, что может
открыть счет в банке, но боялся этого капиталистического слова - банк.
Советскому рядовому гражданину госбанк, как волку луна. Мальцев никогда не
бывал в подобных учреждениях - проходил мимо ворот и стоящих милиционеров,
ощущал неприятное почтение и забывал. Теперь мир перед глазами был другой, а
чувство - прежнее.
Он дождался того вечера, когда Синев с невниманием в глазах сказал:
- Слушай, сделай одолжение. Да и тебе же интересно будет. Поезжай в
Турцию. Дам тебе адрес моего друга. Будешь жить у него. Он даст пакет.
Привезешь его мне. Сам бы махнул, да времени нет. Если согласен, выедешь
этак через недельку. Как?
Небольшим усилием Мальцев заставил свой голос остаться прежним:
- О чем речь... это же бесплатная туристическая поездка! Конечно...
Отвернувшись, Синев улыбнулся... Мальцев все же разглядел угол его рта.
На кухне Мальцев, пробормотав: "Сволочь, ну и сволочь", - проглотил большой
кусок сливочного масла. Поездка в Турцию, расширенные зрачки тех парней,
которых Мальцев покалечил, и тех девиц, с которыми переспал, - все сходилось
и выливалось в вывод: его принимали за дурачка.
В тот вечер Мальцев был в ударе. Заставлял девиц и Синева пить
по-русски, и накачал их всех. Выпил он много - но масло спасло. Оставшуюся
на ногах девицу пришлось утомить не водкой, а собственным телом.
Под утро Мальцев, добыв из кармана брюк Синева ключи, открыл секретер,
нашел расписки... Выходя из квартиры обернулся и сплюнул.
Он был вновь победителем.
Рассвет втискивался в улицы. Мальцев шел размашистой походкой, но все в
нем, ежесекундно ожидая нападения, продолжало оставаться напряженно твердым.
Умом он знал себя в безопасности, но привычка была сильнее. "Если не считать
тех двух насосавшихся наркотиков самоубийц, эта бывшая столица мира - просто
рай земной", - думал Мальцев. На самых темных улицах Парижа, когда ему
доводилось встречаться с молодыми веселыми парнями, мышцы напрягались до
боли... парни проходили мимо. Однажды хиппиобразный малый толкнул его - и
извинился. Мальцев простоял с открытым ртом несколько минут.
Где же, черт подери, ежесекундная преступность в этой анархической
людной Европе? Люди здесь были веселы, это он видел: ни ругани в метро и
автобусах, ни очередей... и создавалось впечатление, что французы не боятся
власти. Это было невероятно. Этого Мальцев понять не мог, силился - и не
мог.
Как-то Синев отматерил стоявшего на перекрестке полицейского. Мальцев
сжался, ожидая погони и ареста. Ничего не произошло. Не бояться власти
казалось ему опасной глупостью. Общество, живущее в демократии и не боящееся
власти, - теряет в конце концов инстинкт самосохранения. Люди, выбирающие
власть, должны ее опасаться, - и быть сильнее ее. Пренебрежение к власти
рождает диктатуру... не один народ так проморгал свою свободу. Кому-кому, а
русскому это известно.