"Эльдар Рязанов. Заэкранье" - читать интересную книгу автора

претензий к авторам критических статей.
Мы понимали, что, вероятно, не все в картине получилось, не все
удалось, как хотелось. Нам еще предстояло осмыслить, где ошибки, а где
удачи, понять, в чем просчеты, еще предстояло сделать выводы. Единственное,
чего мы не понимали, почему поиск новой формы, попытка отойти от
общепринятых канонов вызвали такую ярость прессы. Ее усердие было явно
неадекватно. Создалось впечатление, что всю эту стаю спустили со своры и
велели кусать побольнее...
А борьба с газетой "Советская культура" тем временем вступила в
решающую фазу. Мы сочли, что хватит играть в прятки, надо выложить карты на
стол. И мы написали возмущенное письмо, где все называли своими именами.
Писали о недопустимости фальшивок в прессе, о нравах, которые должны быть
чужды социалистической печати, о недостойном вранье, которое содержалось в
ответах редактора на наше имя. В конце письма мы "требовали крови", то есть
наказания виновных, а именно кинокритика Шалуновского. Мы советовали тем,
кто будет проверять, заглянуть в бухгалтерскую ведомость. Мы пригрозили, что
если наше письмо оставят без внимания, то мы подадим в суд на газету. На
этот раз мы подписались без всяких словес об уважении. Этот меморандум мы
направили в три адреса -в Отдел культуры ЦК КПСС, в Союз работников
кинематографии СССР и, естественно, редактору газеты. Это уже была
традиция - не скрывать от Д. Большова наших поступков.
Из газеты мы, разумеется, не ждали никакого ответа. Не откликнулись на
наше письмо и из Отдела культуры ЦК. А вот секция теории и критики Союза
кинематографистов СССР провела обсуждение нашей жалобы. На заседание секции
были приглашены не только мы, но и редактор газеты, а также кинокритик
Шалуновский. Это было время, когда кинематографический союз еще не
превратился, как это случилось в эпоху застоя, в бессловесный придаток любой
командующей искусством организации. В этот ранний период наш Союз возглавлял
неистовый Пырьев. Союз вмешивался тогда в нелегкие судьбы некоторых фильмов,
защищал их от гонителей, ретивых администраторов и частенько добивался
успеха. Не принятые чиновниками картины выходили на экран. Скажем, первый
фильм Л. Шепитько "Зной" или "Человек идет за солнцем" М. Калика увидели
свет только благодаря усилиям Союза кинематографистов.
Так вот, состоялось заседание секции теории и критики. На него,
конечно, не явились ни редактор "Советской культуры", ни заведующий отделом
кино этой газеты и одновременно автор пресловутой рецензии. Собравшиеся
критики и киноведы, ознакомившись с делом, были возмущены позицией газеты,
поведением Шалуновского, и была составлена соответствующая резолюция,
осуждающая нечистоплотный поступок члена секции. Здесь мы с Зориным вроде бы
победили, но толку от этой победы не оказалось никакого. Мы доказали свою
правоту, нас поддержали, пожалели, одобрили. Но Шалуновский эту резолюцию,
как говорится, "в гробу видел". И мы решились на беспрецедентный
поступок-собрались подать в суд на Газету "Советская культура", обвинив ее в
использовании недостойных методов журналистики...
Но тут случилось непредвиденное. Проезжая на работу мимо Арбатской
площади, один из руководителей страны - секретарь ЦК КПСС М. А.
Суслов -увидел из окна длинной черной бронированной машины (в народе их
называют "членовозками", поскольку они возят только членов Политбюро) на
фасаде кинотеатра "Художественный" афишу фильма "Человек ниоткуда", где был
изображен лохматый дикарь. Главный идеолог уже видел нашу ленту, она ему