"Илья Рясной. Большая стрелка" - читать интересную книгу автора

звучит как дворянский титул. Но если в камере заправляют беспределыцики -
тут всякое может случиться.
Новичок - это радость в тоскливых буднях следственно-арестованных.
Это обязательно прописка типа "ныряй с верхних нар". Кто прыгает, того
ловят. Кто нет - того бьют, могут и опустить, если беспределыцики царят.
Художника встретили старой как мир шуточкой:
- Давай отметель его, - гыкнули братки, рассевшиеся на нарах,
показывая на плакат со Шварценеггером на стене. Художник подошел к
плакату, прицелился.
- Ну, въ...и ему, чтоб мало не показалось, - доносились советы.
Новички, пытаясь вписаться в камерную жизнь, метелят изображения,
сбивая кулаки в кровь.
- Пускай он первым ударит, - хмыкнул Художник.
- Ха, - донеслось уважительное...
- Это для фраеров прикол. А я человек, - сказал Художник.
Тут в камеру привели еще одного. Дверь распахнулась, зашел высокий,
жилистый парень, и будто повисло напряжение. Он не был новеньким. Он тут
был главшпаном.
- Художник! - воскликнул он. - Етить-крутить, - хлопнул в присядке по
бокам и обнял его. Потом кивнул одному на нарах:
- Выматывайся, Никола. Тут Художник спать будет.
- Хоша, - кивнул Художник, без особого доброго чувства обняв его.
- Ха, - широко улыбнулся Хоша и вдруг обернулся и ударил ногой по
физиономии, высунувшейся из-под кровати. Под нарами жил опущенный, козел.
По ночам любители "приходовали" его, а остальное время он не имел права
смущать своим непотребным козлиным видом приличную публику.
- По какой статье влетел, Художник? - спросил Хоша, когда один из
шестерок заваривал чай.
- Сто сорок четвертая, часть третья.
- Хорошая статья. Хорошие люди. Почти как у меня.
- Сто сорок пять, - кивнул Художник.
- Она, драгоценная. Грабеж. Я вообще жертва желторожих, - хмыкнул
Хоша.
С Хошей Художник встречался несколько раз на ахтумских малинах. Тот
не был блатным, скорее приблатненным. Прозвище это он получил благодаря
вождю вьетнамского народа Хо Ши Мину. Но пацанва с трудом представляла,
кто такой Хо Ши Мин, поэтому прозвали его коротко Хоша.
А кличка привязалась после того, как Хоша сколотил шайку из своего
родного поселка городского типа Рудня, что в десяти километрах от
Ахтумска, и с энтузиазмом взялся за раскулачивание вьетнамцев.
В то время в Ахтумске было полно вьетнамцев-лимитчиков, работавших на
текстильной фабрике и химическом заводе. Впрочем, они не столько работали,
сколько спекулировали. Перестройка как раз достигла своего апогея, полки
магазинов были девственно чисты - с них исчезли телевизоры, фотоаппараты,
мыло - все. Самолет же на Хо Ши Мин еле отрывался от взлетной полосы,
переполненный барахлом - утюгами, градусниками, одеждой, лекарствами. В
СССР это все было дешевле, чем там. И конвейер работал.
Вьетнамцы жили в общагах, но многие снимали квартиры, набиваясь в
одну комнату по десять человек, да еще устраивая склады. Вот по этим
жилищам-складам и работал Хоша с его братвой.