"Илья Рясной. Большая стрелка" - читать интересную книгу автора

будущее именно за ними - за теми, у кого шикарные машины, стволы за
поясом, кто, не оглядываясь по сторонам, мчится вперед. В этой удали и
была волчья хищная поступь, а воры все больше напоминали стаю псов,
сидящих на ошейниках воровских традиций и предубеждений.
И еще раз он убедился в этом, когда разорвала-таки собачья свора
Зиму. Разорвала в клочья. И, по большому счету, ни за что. Ни в
стукачество своего учителя, ни тем более в то, что он залез в общак,
поверить было невозможно.
Когда Зиму приговорили, Художник почувствовал, что в груди сначала
закололо, а потом образовалась пустота. Он успел привыкнуть к своему
учителю, и, может быть, даже полюбил его, хотя и не признавал самого этого
слова. После этой дурной смерти Художник еще раз убедился в справедливости
излюбленного выражения Зимы - человек человеку волк.
Интересно, что вскоре Тимоху сильно прижали именно те, кого он считал
пылью у своих ног - те самые "хреновы отморозки-гангстеры". Правда, ребята
были не чета покойному Гоге. Новая ахтумская бригада состояла из
спортсменов, предводительствовал в ней мастер спорта по боксу Гладышев,
носил кличку Боксер. Они быстро стали подминать вещевые рынки, где
торговали челноки. А когда схлестнулись с Тимохой, то просто взорвали его
ближайшего помощника Крота. Это был первый взрыв в городе. Гранату
привязали к калитке. Убийцы знали, что каждое утро жертва выходит
обтереться снегом и пробежаться по улице.
Тогда Художник в очередной раз подумал, что по правилам живут только
дураки. Наступает время игр без правил. Он вспомнил безумные глаза Гоги,
который с ужасом смотрел на него, нависшего с ножом. И определил для себя,
что истинная власть над людьми - это власть смерти.
Кстати, после того взрыва Боксер пробыл на свободе недолго. Во время
очередной разборки его повязали, и он сидел в изоляторе, ему грозила
статья о злостном хулиганстве. Но созданная им команда продолжала работать
достаточно четко.
Художнику стукнуло восемнадцать, и на следующий же день он залетел. С
тремя пацанами решил очистить оптовый склад на юге Ахтумска, снабжавший
кооперативы области.
Были видики, импортные звуковые центры - для восемьдесят пятого года
один видик уже был огромным богатством.
Потом уже Художник додумался, как оказалась милиция на месте как раз
тогда, когда они заталкивали в угнанный грузовик вещи, - кто-то заложил.
Переливчатый свисток, истошный крик: "Стоять, милиция!"
Предупредительный выстрел. Толчок в спину. Грязь набившаяся в рот.
Наручники на руках за спиной. Все заняло минуту - не больше. И Художник
отправился туда, куда с такой тщательностью готовил его Зима.
Сперва были десять суток в изоляторе временного содержания. Потом -
следственный изолятор в Ахтумске.
Порог камеры он переступил с некоторой внутренней дрожью. В "доме" -
так называют тюрьму - бывает всякое. Хорошо, если попадешь в нормальную
"хату", где люди сидят. Ведь Художник - человек по всем понятиям
правильный. И статья у него правильная, восемьдесят девятая Уголовного
кодекса - кража общественного имущества. Это не позорная сто семнадцатая -
изнасилование, с которой могут возникнуть проблемы. И не сто восемнадцатая
- растление малолетних, тогда лучше сразу повеситься. Вор - в тюрьме это