"Илья Рясной. Большая стрелка" - читать интересную книгу автора

Звонок в дверь. Тонкий вьетнамский голос:
- Кто там?
- Барахло принесли.
Поскольку вьетнамцы привыкли, что к ним тащат барахло,
преимущественно краденное, то открывали без звука. Тут и врывалась толпа с
железными прутьями, кастетами, быстро укладывали желтолицых братьев на
пол, избивали и выносили вещи. И при этом знали, что никто заявление не
напишет -- вьетнамцы как огня боятся милицию, да и проживает половина на
хате без соответствующих документов, эдакие международные бесприютные
бомжи.
Несколько раз руднянские чуть не влетели - обеспокоенные шумом соседи
вызывали милицию. Но в бригаде был парень, закончивший ПТУ на телефониста.
Поэтому перед акцией он от души шарашил ломом по кроссовому щиту, отрубая
телефонную связь во всем подъезде, и только после этого начиналась
непосредственно лихая работа. До приезда патруля все уже заканчивалось.
Но однажды их застукал проезжающий мимо патруль. Хоше прострелили
бок, он два месяца провалялся в больнице в сизо и еще девять месяцев, пока
с трудом тянулось следствие, верховодил в этой камере.
По большей части в камере были случайные люди. Кто-то попал за
наркотики. Кто-то, когда понадобились деньги на бутылку, не нашел ничего
лучше, как отбить почки вечернему прохожему и тут же на месте и попасться.
Из правильных был один Художник. И, естественно, он стал вторым человеком
после Хоши. На первенство он не претендовал, что Хоша понял быстро и
проникся к нему добрыми чувствами.
- Гадом буду, не будет суда, - говаривал Хоша. - Ни один вьетнамец на
суд не пойдет.
Прошел месяц заключения. Однажды к Художнику пришла на свиданку мать.
Почти трезвая, она рыдала, хлюпала, называла "сынуленька мой" и была ему
противна.
Он оглядел комнату для свиданий и увидел в углу сидящих друг против
друга Хошу и стройную, немного с тяжеловатыми, но приятными чертами лица
девушку. Хоша в привычной манере развязного балагура что-то объяснял ей. А
она встретилась глазами с глазами Художника и улыбнулась ему. Он ответил
ей улыбкой, Хоша повернул голову и махнул ему рукой.
Вернувшись в камеру, Художник сказал Хоше:
- Какие герлы к тебе ходят.
- Еще и не такие есть. Мы же, руднянские, не просто так. Мы - бригада!
- Как ее зовут?
- Галка, - хмыкнул Хоша.
- Твоя?
- Общественная собственность... Но больше моя.
- Хорошо живешь.
- А то, - залыбился Хоша.
Вскоре прошел суд по "расистам". Вьетнамцы на суд явились, а кто не
явился - прислал показания в письменном виде. И Хоша с тремя подельниками
отправился в колонию.
Художник сожалел о случившемся. Ему не хотелось верховодить этой
камерой, где от вида постояльцев, среди которых он был самый молодой, его
тошнило. Но пришлось...
Следователь городской прокуратуры Ешков - здоровый, кровь с молоком,