"Илья Рясной. Большая стрелка" - читать интересную книгу автора Узнал однажды Художник и что такое настоящий, безжалостный разбор.
Как-то прямо у подъезда дома расстреляли вора в законе, старого и уважаемого братвой Пантелея, жившего без роскоши и показухи, как положено по должности. В него всадили семь пуль из пистолета, когда он выгуливал свою собаку. Восьмая пуля досталась его дворняге. Кто это сделал - гадать долго не пришлось. Гога - шестерка на зоне, сидевший за изнасилование, после освобождения сколотил первую в городе бригаду настоящих отморозков. Они прикупили оружие и сначала полезли на рынок с нахальным требованием платить им дань. Потом взялись за кооперативы. Тех, кто отказывался с ними разговаривать, или тыкали ножом, или просто стреляли. Пантелей дал понять, чтобы они уняли свой пыл. Тогда пришла и его очередь. Гога по виду был просто пацаном - в свои двадцать пять лет выглядел на восемнадцать. Его с двумя помощниками заманили в ловушку - им предложили по дешевке три пистолета "ТТ" с войскового склада, и они клюнули. Двоих порезали на месте, а Гогу повезли в лес на разбор. Заправлял всем в ом деле приземистый, кряжистый, с кустистыми бровями и низким лбом воровской авторитет Тимоха. Зима и еще один парень вытащили Гогу из багажника машины и бросили на землю. Тот съежился, издавая какие-то нераздельные звуки - то ли хрюкая, то ли постанывая. - Ты хоть понял, на кого руку поднял? - спросил Тимоха, глядя тяжелым, злобным взором на пленного. - Ты допер, что натворил? - Это не я! Это они... - Твоя команда... - Да!.. Это не я... Я не виноват. его в живых не оставит. Художнику он напомнил Бузу, и к горлу подкатила знакомая тошнота. Стало муторно, как тогда, с Бузой. Художник разом возненавидел стоящего на коленях человека. И эта ненависть требовала удовлетворения. - Понял, что ты тля, а не человек? - спросил Тимоха, нагнувшись и поигрывая финкой, иногда касаясь шеи пленника. - Да... сука я был! Простите! - Нет тебе прощения... Неожиданно Тимоха оглянулся, уставился на Художника, усмехнулся с каким-то злым задором и протянул ему финку: - На. - Что? - не понял Художник. - Э, Тимоха, - попытался возразить Зима. - Пусть пацан человеком становится, - поднял руку Тимоха. - Падлу раздавить - это почет. Художник взял финку. Глаза у Гоги были жалобные, как у побитого пса. - Нет! - вдруг заорал он. Как и с Бузой, Художник не испытал и следа жалости. Раздавить падлу... - Молодец, пацан, - с удовлетворением кивнул Тимоха, когда все было кончено. А Зима посмотрел на Художника задумчиво, как-то по-новому. - Отморозки! Гангстеры хреновы! Кто вы против нас? Вот вы где! - Тимоха, наступив на труп, сжал кулак и громко рассмеялся. Но Художник в глубине души понимал, что Тимоха ошибается. И что |
|
|