"Илья Рясной. Бугор" - читать интересную книгу автора

- Чистуху. "Раскаиваюсь в совершении преступления. За мной числится
то-то и то-то. На Фрунзенской набережной трупы не мои".
- Ладно. Что мое - то мое.
Он начал выводить аккуратно слова. Я надиктовывал ему некоторые
моменты. Это заняло с полчаса. Писал он медленно, покусывая ручку -
хорошо, что не мою - я ее нашел на столе.
- Так что насчет Фрунзенской? - спросил я, беря чистосердечное
признание.
- Опять, да? Я тебе не говорил, да? Я же говорил! Говорил, что не мы!
- Говорить мало.
- Картины там, да? - спросил Реваз Большой.
- Помнишь?
- Я читал. Я видел по телевизору, - покачал он головой. - Какое число
было?
- Двадцатое мая...
- Двадцатого, двадцатого... Двадцатого, - хлопнул он ладонью по
столу. - Двадцатого хату в Саратове брали. Хорошая хата. Иконы, распятие.
Было, да. Средь бела дня взяли... Точно...
- Проверим.
- Проверь, да. Хлебом клянусь...
- Дописывай про Саратов. Расписывайся. И число ставь, - я протянул
ему коряво написанное его рукой чистосердечное признание.
Он расписался.
- Ох, взял ты меня на понт, мент... Но за свое отвечу...
- Ответишь, - успокоил я его. - Кстати, где ваш четвертый?
- Кто?
- Вы же вчетвером приехали.
- Нет, он не при делах.
- Ну так назови его тогда.
- Баклан... Леха. Фамилию не знаю.
Он врал. Баклан был при делах.
- Ладно, иди в камеру. Посиди.
Его увели. А я прозвонил в наш отдел, чтобы проверили кражу в
Саратове.
Оказывается, действительно в тот день была кража в Саратове...
Похоже, Реваз Большой и его оруженосцы никакого отношения к убийству
не имели.
Я посмотрел на часы. Полдесятого вечера.
Я вышел в пустой коридор. Провел боксерскую связку - нырок, несколько
ударов, атака, отход. Если бы кто меня увидел, приняли бы за психа. А я не
псих. Я просто разминался.
Я зашел в соседний кабинет к Железнякову, который сейчас заканчивал
работать с пузатым грузином. Сразу после задержания ворюг я отзвонил шефу,
и сейчас в районный отдел съехалась вся наша контора, кроме начальства.
Работа намечалась на всю ночь.
- Чего ты нас лечишь? - спросил я грузина, когда тот в очередной раз
заорал: "Ничего не знай". Он уже почти дозрел и готов был вот-вот начать
каяться в грехах и грешках. - Твои напарники уже и на саратовскую
квартиру, и на Смоленскую площадь раскололись. Молчать будешь - пойдешь за
главного в этой шайке. Из "шестерок" сразу в паханы...