"Борис Рябинин. Рассказы о потерянном друге" - читать интересную книгу автора

удивляла его; он все как будто старался что-то понять. Потом он привык к
этому, и вопросительное выражение исчезло из его глаз.

7

Но с этого времени он стал быстро седеть. Белые, как искры, волоски
выступали по всей поверхности его черной гладкой шкуры, и месяц от месяца их
становилось все больше. Седина усиливалась к голове и особенно густой была
на морде. Через год морда стала совсем седой.
Начал меняться характер собаки. Появилась злая угрюмость, которой не
замечалось прежде. Вера уже не рисковала отпускать его на улице без
намордника. Джери перестал позволять соседским ребятишкам, как бывало
прежде, дергать себя за хвост, за уши, отвечая на их заигрывания сдержанным,
но достаточно выразительным рычанием. Прежде он к ребятишкам благоволил.
Джери стал больше спать и меньше гулять. Он мог лежать целыми днями у
кровати Алексея, полузакрыв глаза и чутко ловя ушами малейший шорох на
кровати. Но он не изменился в одном: по-прежнему ходил в урочный час к
калитке, и, хотя ждать было больше некого, Вера не мешала ему.
Джери сделался надежным помощником в уходе за больным. Даже самые
слабые движения больного немедленно вызывали ответную реакцию собаки. Джери
бежал к Вере и тянул ее за собой.
- Что бы я стала делать без тебя! - говорила Вера и гладила твердую
шишку на затылке дога, которая считается признаком ума у собаки. Вера
удивлялась себе. Откуда взялись у нее силы, чтобы пережить все это? Как она
в порыве отчаяния не покончила с собой в ту страшную ночь, вернувшись от
Алексея? Как не сошла с ума?
В сущности, Вера не была сильным человеком. Она привыкла жить за
широкой спиной Алексея, привыкла чувствовать его твердую, надежную руку, во
всем полагаться на него. Эгоистичная в своем счастье, она даже не всегда
замечала повседневные трудности жизни. Знала: у нее есть друг, друг, который
выручит, придет на помощь. Она чувствовала себя за ним как за каменной
стеной.
И вот этого друга - опоры ее жизни - не стало. Теперь она должна
заботиться о нем, она стала ему отцом, матерью, сиделкой - всем!
Но Вера не жаловалась. Война перевернула ее душу, искалечила жизнь, но
не сломила ее. Раньше, первые месяцы без Алексея, она часто плакала; теперь
слезы точно иссякли. Она стала строже, сдержаннее. Это была другая Вера, у
нее нашлись силы, о существовании которых она даже не подозревала.
Ее перестали интересовать безделушки, к которым она была неравнодушна
раньше: она изменилась даже внешне: строже стали ее платья. Прежняя, хрупкая
и несколько беспечная красота ее сделалась иной - более сдержанной и зрелой.
Эта перемена коснулась и любви к Алексею. Вера не перестала любить
мужа. Но прежняя нетерпеливая и горячая любовь жены уступила место
материнскому чувству. Как мать выхаживает больного ребенка, недосыпая ночей,
забывая о себе, так и Вера ходила за Алексеем. Такой маленький, занимавший
на постели места не больше, чем надо десятилетнему ребенку, он не мог без ее
помощи принять пищу, не мог сам сказать, что голоден. Все свои желания он
выражал лишь слабым поворотом головы или чуть заметным движением губ.
Порой ее охватывало отчаяние. Это так страшно - видеть, когда на твоих
глазах угасает жизнь. Сколько бессонных ночей провела она вот так, сидя у