"Сергей Рузер. Концепция "нового завета" в иудаизме периода Второго храма и в первоначальном христианстве " - читать интересную книгу автора

цитирует Иер 31. 31-34 (Евр 8. 8-12) и где новизна нового завета обусловлена
появлением нового, иного, первосвященника "вовек по чину Мелхиседека" (Евр
7. 21). С точки зрения автора послания, принесение принципиально иной
искупительной жертвы - вечной жертвы Иисуса - отменяет необходимость в
традиционном храмовом культе. Мы не можем здесь входить в обсуждение вопроса
об аудитории, к которой обращается послание, и времени его написания -
вопроса, который по-прежнему дебатируется в новозаветной науке. Для наших
целей достаточно отметить наблюдаемое при сравнении синоптической традиции и
Послания к Евреям характерное для ранних христианских свидетельств
многообразие позиций и акцентов в представлении о сущности нового завета.
Иная модификация мотива нового завета встречается во 2-м Послании к
Коринфянам.

2 Кор 3. 2 - 4. 4:

Вы - наше письмо, написанное в сердцах наших, узнаваемое и
читаемое всеми человеками; 3 вы показываете собою, что вы - письмо Христово,
через служение наше написанное не чернилами, но Духом ....от Бога. Он дал
нам способность быть служителями Нового Завета (kainh=j diaqh/khj), не
буквы, но духа.... Имея такую надежду, мы действуем с великим дерзновением,
а не так, как Моисей, [который] полагал покрывало на лице свое, чтобы сыны
Израилевы не взирали на конец (te/loj) преходящего. Но умы их ослеплены: ибо
то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета
(th=j palaia=j diaqh/khj), потому что оно снимается Христом. Доныне, когда
они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их; но когда обращаются к
Господу, тогда это покрывало снимается.... для неверующих, у которых бог
века сего ослепил умы...для них не воссиял свет благовествования о славе
Христа, Который есть образ Бога невидимого.

В аутентичных посланиях Павла апостол лишь дважды обращается к понятию
нового завета: в 1 Кор 11. 24-25 и в процитированном отрывке. В 1 Кор 11.
24-25 он воспроизводит слова Иисуса на Тайной вечере, где новый завет связан
с мученичеством (искупительной смертью) Мессии. Здесь же, после того, как в
начале пассажа читатель с очевидностью отсылается к Иер 31. 31-34
(интериоризация завета, "написанного в сердцах"), новый завет представлен
как основывающийся на ре-интерпретации Торы.24 Согласно этой коренной
ре-интерпретации, Тора возвещает о смерти и воскресении Мессии. При различии
в содержании нового истолкования Торы, 2-е Послание к Коринфянам объединяет
с Дамасским документом представление о новом завете как о новом, прежде
неведомом, истолковании Писания.25 Представляется, что такой упор на
истинную экзегезу Писания никак не может указывать на отказ от "старого
завета", понимаемого здесь как Пятикнижие, но напротив, означает - как и в
Дамасском документе - подтверждение его непреходящей ценности.iii Характерно
также, что раскрытие нового смысла Торы обусловлено и в послании, и в тексте
из Кумрана "наступлением времен" и дарованием Духа (ср. Иер 31. 31; Иез 36.
26-28); согласно обеим традициям, смысл этот остается сокрытым от тех, кто
не принадлежит к общине избранных.
Иными словами, принятие эсхатологической - и новаторской -
интерпретации Торы является и в послании, и в кумранской традиции условием
(критерием) принадлежности к новому завету - еще одним в ряду мотивов, общих