"Сергей Рузер. Кому мешал Мессия из рода Давида? " - читать интересную книгу автора

вроде Филона, которые обходились без рода Давида, попросту не соотносясь с
текстами, где род этот возвышается.

Кому же Мессия из рода Давида не мешал? Если раввинистические круги
можно в определенной мере рассматривать как преемников фарисейства, то
естественными кандидатами на роль сторонников "давидова мессианства" в конце
периода Второго храма являются фарисеи. Не исключено, что принятие ранним
христианством "давидова мессианства" Иисуса - несмотря на все имевшиеся
здесь проблемы! - объясняется, в частности, тем, что таковы были вкусы
членов движения, рекрутированных из фарисейских кругов, которые, судя по
всему, составляли вначале влиятельное большинство.82 В отличие от
первохристиан, кумраниты, связанные не фарисейской, но аароновой
лояльностью, сделали все, чтобы Мессия из рода Давида остался фигурой
второстепенной.83


Примечания


1. См., например, Flusser D. A New Sensitivity in Judaism and the
Christian Message // Judaism and the Origins of Christianity. Jerusalem,
1988. P. 469-489. Впрочем, некоторые исследователи оспаривают
"репрезантативность" подобного рода идей, выдвигая аргументы в пользу их
маргинальности, cм. Charlesworth J. From Messianology to Christology:
Problems and Prospects. // The Messiah: Developments in Earliest Judaism and
Christianity / ed. J. Charlesworth. Minneapolis, 1992. P. 3-35.
2. Схемы, "оприходующие" различные модели конца в качестве этапов
единого эсхатологического сценария, можно обнаружить в раввинистической
литературе, см. об этом Urbach E. E. On Redemption // The Sages: Their
Concepts and Beliefs. Jerusalem, 1975/1987. P. 649-690. С другой стороны,
похоже, что попытки выстроить подобного рода схемы делались и до разрушения
Второго храма, см., Flusser D. Stages of the Redemption Scenario // Jesus.
Jerusalem, 1998. P. 258-275.
3. См. Мишна, Авот 3:2; Берахот 2:2. Детальное обсуждение этой
трансформации см. в Flusser D. Kingdom of Heaven // Jesus. P. 104-112. Еще
одну отличную от эсхатологической (и неявно полемизирующую с ней) форму
религиозных представлений можно обнаружить в тех традициях, где смерть
человека представляется как решающий момент ("персональный эсхатон"),
определяющий его судьбу в вечности: либо покаяние и спасение, т.е.,
вхождение в будущий мир, либо осуждение на пребывание в геенне. См. Ruzer S.
Death Motif in Late Antique Teshuva Narratives // Transformation of the
Inner Self in Ancient Religions / ed. J. Assman and G. Stroumsa. Leiden,
1999. P. 151-166. Как уже было сказано, вопрос о том, какая из тенденций -
эсхатологическая или та или иная полемизирующая с ней - может считаться
здесь магистральной, остается открытым.
4. Обсуждение основных вариантов мессианских верований в иудаизме конца
периода Второго храма содержится в статье Flusser D. Hishtaqfut emunot
meshihiyot yehudiyot ba-nazrut ha-qeduma (Преломление еврейских мессианских
верований в раннем христианстве) // Meshihiyut ve-eskhatologiya / ed. Z.
Baras. Jerusalem, 1983. (ивр.). Спектр мессианских концепций кумранской