"Бертран Рассел. Инфракрасный глаз (Журнал "Химия и жизнь", 1978, N 12)" - читать интересную книгу автора

благородной улыбкой, если вы верите в мое расположение к вам - откройте
мне всю правду!
Столь неподдельная искренность, столь обезоруживающая прямота и
доверчивость произвели на леди Миллисент ни с чем не сравнимое
впечатление. Ни один из ее бесчисленных поклонников не говорил ей ничего
подобного. Впервые с тех пор, как она покинула своего отца, чтобы стать
женой сэра Теофила Пинтюрка, она видела перед собой человека, который
говорит то, что думает. Она почувствовала, что искусственное
существование, которое она пыталась вести, поселившись в особняке сэра
Теофила, ей отвратительно. Как могла она жить в этом мире лжи, расчета,
интриг и бессовестного насилия!
- О, мистер Шовелпенни, - проговорила она. - Что вам ответить? У меня
есть долг перед мужем. У меня есть долг перед всеми людьми. И есть еще
долг перед истиной. Каким-то из них я должна пренебречь. Как мне решить,
какой из них главный?
- Леди Миллисент, - отвечал молодой человек, - вы пробуждаете во мне и
любопытство, и веру. Вас окружают фальшь и мишура, но что-то говорит мне,
что сердцем вы чисты. О, я знаю, вы сумеете стряхнуть с себя все
постороннее, запачкавшее вас. Говорите же, и пусть очистительный огонь
истины освободит вашу душу от скверны.
Ненадолго воцарилось молчание. А затем твердым голосом она произнесла:
- Хорошо, я скажу. Я слишком долго скрывала это. Меня вовлекли в
неслыханное преступление; сперва я не понимала, в чем дело, а потом было
уже поздно. Но вы вселили в меня надежду. Быть может, еще не все потеряно;
а если и в самом деле всему конец, то я верну себе по крайней мере
спокойную совесть, которую я продала, чтобы избавить от нищеты моего отца!
Да, я действительно ни о чем не подозревала, когда мой муж льстивым
голосом, превознося до небес мои таланты, предложил мне нарисовать
чудовище. Я не подозревала в ту роковую минуту, для чего ему нужен этот
портрет. Я выполнила его просьбу. Я поддалась его уговорам, но видит бог,
я ничего не знала! Сэр Теофил - о, как ненавистно мне теперь это имя! -
воспользовался моей доверчивостью. С каждым днем, по мере того как
нарастала шумиха, совесть мучила меня все больше и больше. Каждую ночь я
молила небо о прощении и понимала, что мой грех непростителен. Не будет
мне спасения до тех пор, пока я купаюсь в грязной роскоши, пока не
выберусь из этой бездны, куда завлек меня сэр Теофил. Но вот пришли вы, и
последняя капля переполнила чашу. Ваши простые слова, слова правды,
указали мне выход. Я знаю, что я должна сделать. Я расскажу вам все.
Узнайте, как низко пала женщина, которую вы пожелали выслушать. Ни единой
крупицы совершенного мною зла я не утаю от вас. И тогда, быть может, я
смою с себя хотя бы малую часть той грязи, которая облепила меня.
И она поведала ему все. Но, заключив свой рассказ, она прочла в Глазах,
Шовелпенни не ужас и отвращение, которые были бы столь естественны, а
восхищение и восторг. Мистер Шовелпенни ощутил в споем сердце любовь -
чувство, до той поры ему незнакомое. Он простер к ней руки, и леди
Миллисент упала в его объятья.
- Ах, Миллисент, - прошептал он, - как удивительна и непостижима
человеческая жизнь! Хогг-Покус был прав, все, что он говорил,
подтвердилось. И что же?.. В этом царстве зла я нашел вас. Вас, Миллисент,
в ком горит чистое пламя правды! Теперь, когда вы раскаялись во всем,