"Эрик Фрэнк Рассел. Космический марафон" - читать интересную книгу автора

багроветь. - Теория, конечно, просто поразительная и в то же время -
полная чушь! Флетнер утверждает, что все бумажки астрономов с подсчетами
расстояний можно смело спустить в унитаз, потому что в космосе нет такого
понятия, как скорость, поскольку сам космос - материя и пространство -
постоянно испытывает разного рода колоссальные колебания. Он утверждает,
что там, где не от чего оттолкнуться, кроме какой-то там воображаемой
точки, не может быть ни скорости, ни даже малейшего ускорения. Он
утверждает, что мы просто одержимы идеей скорости и расстояния, так как
наши умы привыкли к восприятию законов внутри Солнечной системы, но в
глобальном космосе эти мерки неадекватны и совершенно неуместны.
- Лично я, - спокойно вставил я, - уже написал завещание.
Один из правительственных экспертов мельком взглянул на меня, затем
быстро сказал другому:
- Ал по-прежнему утверждаю, что все это чушь.
- Не большая, чем телевидение или подобные тебе спорщики, - парировал
оппонент, - но факт остается фактом: и то и другое существует.
В этот момент заглянул Макналти и спросил:
- Ты еще не заходил к этому парню, Уилсону?
- Нет, но через минуту подойду.
- Давай, и постарайся успокоить его. Похоже, У него депрессия.
Подойдя к каюте Уилсона, я увидел, что он уже пристегнулся и сидит
молча, совершенно неподвижно, глядя перед собой невидящим взором.
- Доводилось когда-нибудь летать на космическом корабле?
- Нет, - проворчал он.
- Ну и не волнуйся. Конечно, бывали такие случаи, что человек улетал
целиком, а приземлялся по частям; но, по официальной статистике, за год на
море людей погибает гораздо больше, чем в космосе.
- Думаешь, я боюсь? - спросил он, вскочив так быстро, что я даже
вздрогнул.
- Я?! Н-нет! - Я искал подходящие слова. Его уныние как рукой сняло, и
теперь он выглядел даже страшновато. - Давай поговорим как мужчина с
мужчиной, - предложил я, - скажи мне, что тебя гложет, и я постараюсь
чем-нибудь помочь.
- У тебя не получится. - Он сел с таким же унылым выражением лица, что
и раньше. - Я очень волнуюсь за мои пластинки.
- Какие пластинки?
- Ну те, фотографические, которые я везу с собой.
- Слушай, да они же в полной безопасности. И кроме того, слезами горю
не поможешь.
- Ошибаешься, - сказал он. - Когда я впервые доверил их другому, то
получил их назад порошком, в который они превратились, после двух аварий.
С тех пор у меня и появилась странная привычка самому заботиться о них. Я
очень волновался за них прямо перед крушением "Сэнчури Экспресса" и разбил
тогда, к счастью, только две. Волновался я и перед Большим Неапольским
землетрясением. И тогда у меня разбилось всего шесть штук. Видишь, все это
не так просто. Ладно, ты иди, а я должен поволноваться как следует, -
сказал он, откинулся назад, затянул ремни и вернулся к своим переживаниям.
Вы можете себе такое представить? Я все еще был под впечатлением того,
что услышал от фотографа, как вдруг, поднявшись на мостик, услышал громкие
крики. Это Макналти орал на марсиан. Они вылезли из своего специального