"Эрик Фрэнк Рассел. Космический марафон" - читать интересную книгу автора

отсека, где поддерживается давление три фунта - то, к которому они
привыкли. Теперь же они все выползли на мостик, в отвратительную для себя
атмосферу. Значит, дело того стоило.
Кто-то торжественно прошествовал вниз по трапу, неся в руках вазу яркой
раскраски и самой что ни на есть омерзительной формы. Марсиане
протестовали все громче и громче. Они визгливо чирикали, сердито
размахивая щупальцами. Я подумал, что эта фарфоровая уродина, должно быть,
представляет собой приз, полученный Кли Моргом за победу в каком-нибудь
шахматном чемпионате, и является марсианским вариантом нашего призового
кубка. С земной точки зрения ваза была отвратительна. В любом случае
приказ командира - закон, и эта уродина должна остаться на Земле.
Раздался вой сирены, предупреждавший всех, кто еще не пристегнулся, о
том, что старт через тридцать секунд. Вы бы видели, как марсиане тут же
заткнулись и бросились в свой отсек!
Я пристегнулся почти мгновенно. Воздушные люки закрылись. Буууум! Будто
гигантская рука надавила мне на череп, пытаясь протолкнуть его в ботинки,
и на время я потерял сознание.


Планета, которая быстро увеличивалась в иллюминаторах, была чуть больше
Земли. Освещенная сторона этой планеты переливалась черным, красным и
серебряным цветами, в отличие от нашей - зеленой, голубой и коричневой.
Эта была одной из пяти планет, вращавшихся вокруг светила, чуть меньшего и
чуть более белого, чем наше Солнце. Нам повстречалась небольшая группа
астероидов, также обосновавшихся в этой системе, но мы лихо пролетели
сквозь них.
Понятия не имею, как называлась звезда, служившая им светилом. Эл Стор
сказал, правда, что это небольшая звездочка в окрестностях Волопаса. Ее
выбрали лишь потому, что из всех окрестных звезд только у нее одной были
планеты, а вторую планету выбрали потому, что она лежала прямо по курсу.
Мы приближались к ней на слишком большой скорости, поэтому не могли
притормозить и облететь ее вокруг, чтобы тщательно все рассмотреть и
выбрать место для посадки. Корабль мчался под прямым углом к ее орбите,
причем прямо на саму планету. Мы собирались, помолившись и все такое,
нырнуть в атмосферу. Оставалось только надеяться на благополучный исход.
Материальное воплощение неортодоксальных, теорий Флетнера оказалось
настолько впечатляющим, что просто сердце уходило в пятки, и, чтобы
вернуть его на место, требовалось приложить немало усилий. Я думаю, что
корабль был способен и на большее, если бы не ограниченные возможности
наших хлипких организмов. Макналти поразительно точно определил пределы
этих возможностей, поскольку после торможения и последовавшей за ним
посадки я все еще был жив, но потом еще целую неделю на моем измученном
теле оставались отпечатки ремней.
Отчеты из лаборатории гласили, что атмосферное давление равняется
двенадцати фунтам и воздух вполне пригоден для дыхания. Мы бросили жребий,
кому выходить первым. Макналти и правительственным экспертам не повезло.
То-то было смеху! Первой из шапки достали бумажку с именем Кли Янга, затем
- одного из инженеров по фамилии Бренанд, а остальными счастливчиками
оказались Эл Стор, Сэм Хигнет и ваш покорный слуга.
У нас в распоряжении имелся всего один час. Это значило, что мы не