"Бертран Рассел. Во что я верю" - читать интересную книгу автора

желания с социальной точки зрения можно определить как такие, которые,
скорее всего, будут мешать выполнению желаний других людей, или, точнее,
как такие, из-за которых больше желаний будет подавлено, чем реализовано.
Нет нужды разбирать вред от невежества: все, что здесь нужно, это побольше
знания, так что путь к совершенствованию пролегает через науку и
образование. Не столь ясен вопрос о вреде, наносимом "злыми" желаниями.
В людях обычно есть определенная доля недоброжелательства,
проявляющегося и по отношению к врагам, и в повсеместном безличном
удовольствии от чужих неудач.
Принято обставлять это красивыми фразами - половина расхожей морали
скрывает за собой недоброжелательство. И с этим надо считаться, если
моралист хочет добиться своего и улучшить человеческое поведение.
Недоброжелательство проглядывает из тысячи щелей, широких и узких: в
гнусной ухмылке, с которой люди рассказывают о скандалах и готовы верить
сплетням; в дурном обращении с преступниками, вопреки ясно доказанной
истине, что лучшее обращение принесло бы лучшие результаты в деле их
перевоспитания; в невероятном варварстве, с которым белая раса относится к
неграм; и в том плохо скрываемом удовольствии, с которым старые леди и
священники твердили во время войны о долге молодых людей взять в руки
оружие.
Даже дети могут быть объектом бессмысленной жестокости: Давид
Копперфилд и Оливер Твист - персонажи отнюдь не вымышленные. Активное
недоброжелательство - худшая черта человеческой природы, и именно ее более
всего необходимо изменить, если мы хотим, чтобы мир стал счастливее. Быть
может, одна эта причина влияет на возникновение войн больше, чем все
экономические и политические причины, вместе взятые.
Итак, каким образом мы будем решать эту проблему, предупреждать
недоброжелательство? Прежде всего попытаемся понять его причины. Думаю,
что они отчасти социальные, а отчасти физиологические. Сегодня мир, как и
прежде, основан на борьбе жизни и смерти. Главный вопрос, на который
должна была ответить прошедшая война, заключался в следующем: кто погибнет
от нужды и голода - германские дети или дети союзников? (Ничем, кроме
злобы с той и другой стороны, нельзя объяснить, почему немыслимо было,
чтобы выжили те и другие.)
Большинство людей опасаются в глубине души разорения, особенно те, у
кого есть дети. Богатые боятся, что большевики конфискуют их
капиталовложения. Бедные боятся, что потеряют работу или здоровье. Каждый
лихорадочно ищет "безопасности"
и воображает, что ее можно достигнуть, подавляя потенциальных врагов. В
моменты паники жестокость становится наиболее распространенной и свирепой.
Повсюду реакционеры используют страх в своих интересах: в Англии - страх
перед большевизмом, во Франции - страх перед Германией, в Германии - страх
перед Францией. И единственным результатом их призывов является увеличение
опасности, от которой они ищут защиты.
Поэтому одной из главных задач моралиста, исповедующего научный подход,
должна быть борьба со страхом. Ее можно вести двумя способами: увеличивая
безопасность и воспитывая мужество. Речь идет о страхе как иррациональном
чувстве, а не как о разумном предвидении возможного несчастья. Когда в
театре начинается пожар, разумный человек предвидит дальнейшее так же
ясно, как человек, охваченный паникой. Но он принимает решения, которые