"Владислав Русанов. Заложник удачи ("Победитель драконов" #2) " - читать интересную книгу автора

все же тесен мир! Эти люди отличались от обычных монахов, служителей
официальной конфессии, распространенной от Усожи на юге до Студеного моря на
севере и от реки Горыни и Новых земель на востоке до Пологих гор на закате.
Иконоборцы выступали против молитв верующих перед резными изображениями
Господа, Пресветлого и Всеблагого. Больше того, особо рьяные из них
призывали собрать все резные иконы и сжечь их. За это их недолюбливали в
Хороброве, Лютове, Грозове, в Дыбще и Костраве. Били во время и после
проповедей неоднократно. Обмазывали смолой, обсыпали перьями и выносили из
городов и сел, привязав к жерди, словно убитых оленей. Лютовский король
Боривой Курносый - отец нынешнего правителя, Болелюба Тихого - даже издал
указ, согласно которого ни один иконоборец не имел права пересечь границы
королевства, а кто рискнет нарушить монаршье слово, будет бит плетьми и с
вырванными ноздрями отправлен на железорудные копи.
Зато в Поморье, а особенно в самом богатом торговом городе севера -
Белянах - иконоборцев всячески привечали. Местный каштелян, пан Будрыс
Ошава, разрешил чернорясым проповедовать наравне с коричнево-белой братией
из традиционных монастырей и одетыми в белые одежды чернецами ордена Длани
Господней из-за гор. Зачем он это сделал? Люди разное предполагали. Одни
высказывали мнение, что пан Будрыс уважает свободу вероисповедания своих
подданных. Другие считали, что белянский каштелян, будучи отнюдь не дураком,
отвлекает внимание как рыцарства, так и смердов от собственных неблаговидных
делишек, к коим относили неуемное мздоимство и любовь к девкам-малолеткам.
Однозначно же ответить не мог никто, поскольку и священники Ордена Длани
Господней (или "ладушки-оладушки", как их звали в народе), и иконоборцы
особо пана каштеляна не хвалили, а порой и призывали гнев Господний на его
лысую голову.
Как бы то ни было, зацепившись на севере, в левобережье Словечны и на
берегах залива Седых скал, иконоборцы огляделись, приосанились, если можно
так сказать - расправили перышки, и ринулись осваивать новые пространства.
На восток, в Лютов и Грозин, путь им был заказан - кому ж охота железную
руду кайлом добить и в корзинах наверх вытаскивать?
Но на юг, в Заречье, проникнуть оказалось попроще.
Во-первых, целая куча мелких королевств - из одного с треском выгонят,
всегда можно к соседу перебраться, чтобы приголубил несправедливо обиженных.
Во-вторых, здесь отродясь не строили больших монастырей, способных
забрать себе власть над соседними землями и поспорить с иным князем или
королем, как, скажем, на Хоробровщине.
В-третьих, коль нет многолюдных городов, значит нет и многоглавых
соборов, облеченных доверием иерархов из тех, что обычно возглавляют гонение
на ересь и преследование еретиков.
Вот и ползли по дорогам Заречья цепочки босых, облаченных в черные
затертые рясы святых отцов, привлекающих внимание непоказным
самоограничением, суровостью и простотой суждений.
Странствуя в левобережье Оресы, Годимир слышал об иконоборцах много
всяких небылиц и быличек, но познакомился лишь в ясевой корчме. После он
сталкивался с ними - причем, все с той же четверкой под предводительством
отца Лукаша, сурового и непримиримого - на границе между Ошмянским и
Островецким королевствами, на мосту через Щару, где словинец вызвал на
кулачный поединок могучего полещука, пана Тишило герба Конская Голова, и был
побит. Отец Лукаш даже немного лечил его, ибо оказался сведущ в лекарском