"Мануэль Ривас. Карандаш плотника" - читать интересную книгу автора

было организовано куда лучше, поставлено почти что на промышленные рельсы.
Даже ночные выдергивания. Смертников обычно далеко не возили, все
происходило на Крысином поле у самого моря. Во время казни лучи Геркулесова
маяка, похожие на крылья ветряной мельницы, выхватывали из мрака белые
рубашки приговоренных. Море рычало в скалистых берегах - от мыса Эрминии до
Сан-Амаро, - как взбесившаяся корова, которая мечется в окнах коровника, где
давно опустели кормушки. После каждого залпа наступала тишина - ни крика, ни
стона. Пока снова не начинался монотонный, как литания, рев бешеной коровы.
Среди забав ночных палачей была и такая, как отсроченная смерть. Иногда
кто-нибудь из узников, обреченных на гибель, выживал, кого-нибудь пуля
щадила. Но эта удача, эта ненароком дарованная жизнь делала положение жертвы
еще более трагическим - и в самый миг спасения, и позже. В миг спасения -
потому что крошечная и своенравная надежда мешала ему, словно булыжник на
дороге, сострадать тем, кто шел в одной с ним связке. Позже - потому что
тот, кто возвращался, в глазах своих нес память о пережитом ужасе.
Однажды в самом начале сентября, ближе к вечеру, когда Эрбаль одиноко
сидел в сторожевой башенке и следил за полетом баклана, голос художника
сказал ему: Нынче ночью постарайся вызваться добровольцем. И Эрбаль, без
опасения быть услышанным, гневно крикнул: Отстань! Да ты что, Эрбаль, неужто
хочешь отречься от него? Это теперь-то? Отстань, художник, знал бы ты, как
он на меня смотрит. Будто по шприцу в каждый глаз вкалывает. Он считает,
что, когда Мариса приходит на свидание, я нарочно вклиниваюсь между ними,
чтобы подслушать, о чем они говорят, и не позволяю им коснуться друг друга
даже кончиками пальцев. Этот тип понятия не имеет, что такое приказ! Ну ведь
ты мог бы, возразил ему художник, хоть изредка притворяться слепым. Я так и
сделал, сам знаешь, что я так и сделал - и даже разрешил им соединить
кончики пальцев.
А о чем они говорили? - спросила Мария да Виситасау, о чем они
говорили, когда соединили кончики пальцев?
Там было очень шумно. Столько заключенных и посетителей, что, кричи не
кричи, все одно плохо слышно. Но говорили они те вещи, которые обычно и
говорят друг другу влюбленные, только еще чуднее.
Он сказал, что, когда выйдет на свободу, поедет в Порто на рынок Бельяо
и купит ей мешочек с разноцветными бобами - теми, что у нас называют
диковинками.
Она сказала, что подарит ему мешочек с часами и минутами. Что она знает
одного торговца из Валенсы, который продает потерянное время.
Он сказал, что у них будет дочка и она будет писать стихи.
Она сказала, что ей приснилось, будто у них уже много лет как есть
сынок, что он уплыл на корабле в Америку и стал скрипачом.
А я подумал, что от таких профессий в наши времена толку не слишком
много.
В ту ночь Эрбаль был начеку - чтобы, когда наступит час выемки,
вызваться добровольцем в команду расстрелыциков. И вот ведь что любопытно.
Без всякого особого уведомления, будто причиной тому козни луны, вся тюрьма
знала, когда наступает ночь расправы. Эрбаль, стоя вместе с другими
расстрельщиками перед доктором Да Баркой, изобразил полное безразличие,
словно видел доктора в первый раз. Но потом, уже прицелившись, вспомнил
своего дядю-охотника и сказал доктору взглядом: Я предпочел бы не делать
этого, приятель. Прошедшие школу страданий арестанты, когда их на Крысином