"Мануэль Ривас. Карандаш плотника" - читать интересную книгу автора

поле ставили на кучи мусора, старались держаться прямо, но сильный ветер с
моря раскачивал их, как белье, развешанное на корабельной палубе. Тот, кто
стрелял первым и, так сказать, открывал охотничий сезон, подождал, пока
уйдет луч маяка и наступит долгая пауза кромешной тьмы. А стреляли они
против ветра. Казалось, еще чуть-чуть - и норд-ост опрокинет покойников
прямо на палачей.
Доктор Да Барка продолжал стоять.
Увези его, торопливо прошептал художник. Не стреляй.
Этого я отвезу назад! - сказал Эрбаль. И быстро сорвался с места, как
охотник, который держит за крылья еще живого голубенка.
Кто возвращался из путешествия в смерть, тот переходил в совсем иной
порядок бытия. Некоторые лишались рассудка и всю дорогу назад без умолку
что-то говорили. Для самих расстрелыциков такой человек превращался в
существо все равно что невидимое и по-своему неуязвимое - какое-то время его
следовало не замечать, пока вновь не обретет природное свойство смертности.
Но за доктором Да Баркой во второй раз явились всего через несколько
дней.
Эй, просыпайся, засовы гремят! - поднял тревогу художник, дергая Эрбаля
за ухо. Нет, нет, на этот раз я в это дело ни за что не полезу, сказал ему
гвардеец. Хватит. Оставь меня в покое. Если ему суждено умереть, пусть
наконец умрет. Послушай! Ты что, пойдешь на попятный? Ты ведь ничем не
рискуешь, сказал художник. Разве? - едва не завопил Эрбаль. Я ума решусь,
этого тебе кажется мало? По нынешним временам сойти с ума - не так уж и
плохо, отрезал художник.
Охранники, дежурившие у главных ворот, пропустили в тюрьму группу
расстрелыциков, но Эрбаль никого из них не знал, за исключением одного, и
тут даже он, ко всему привычный, содрогнулся. Это был священник, которого
когда-то Эрбаль видел на официальной церемонии с кадилом в руке. Теперь
священник красовался в голубой рубашке, на боку - пистолет. Они двигались по
коридорам, заглядывали в камеры, отбирали по списку людей. Все? Одного не
хватает. Даниэля Да Барки. В ответ настороженная тишина, как во время
ночного бдения у гроба. Фонарик высветил чью-то фигуру. Домбодан. И Эрбаль
сказал: Кажется, этот.
И тут же раздался решительный голос призрака:
Кого вы ищете?
Даниэля Да Барку!
Это я, я готов.
А теперь что мне делать? - растерялся Эрбаль.
Иди с ними, дурень, приказал художник.
По камерам мгновенно разнеслась весть. Доктора Да Барку уводят на казнь
во второй раз. Словно шагнув к последнему пределу испытаний, тюрьма
извергала из себя все те крики отчаяния и ярости, которые накопила за
нескончаемое лето 1936 года. Кричали даже трубы, решетки и стены. Лавиной
хлынула ненависть, которой заражали друг друга люди и вещи.
По дороге на берег Сан-Амаро Эрбаль изрек: Этот будет моим. У меня к
нему свой счет.
Он потащил доктора на песчаную полоску. Ударом кулака в живот поставил
на колени. Схватил за волосы: открывай рот, сука! Ствол пистолета - в зубы.
Пожалуй, он мне еще и зубы выбьет, мелькнуло у доктора. Эрбаль сунул ствол
поглубже в рот. Ноготь смерти царапнул нёбо. Но в последний миг рука Эрбаля