"Вениамин Семенович Рудов. Последний зов " - читать интересную книгу автора

Крик слился с недлинной очередью, пущенной Новиковым из своего
автомата. Под гимнастеркой по взмокшей спине пробежал знакомый с той войны
на ледяном перешейке, затруднивший дыхание холодок; выхватил из сумки
ракетницу, переломил и с маху всадил первый попавшийся под пальцы патрон.
Выстрела он не услышал.
Яркий зеленый свет его ослепил, глуховатый щелчок потонул в грохоте
пальбы: бил Новиков и по нему ответно стреляли. Ведерников тоже дал по
немцам пару очередей, не видя противника - наугад: в глазах еще мельтешили
красные, с зеленым круги, и прицельно стрелять он не мог. Было важно
использовать первый миг замешательства фашистов, рассчитывавших застичь
врасплох пограничников, - это Ведерников понимал и, круто развернувшись всем
корпусом, послал длинную очередь по тем, что теперь, еще не применяя оружия,
бежали к нему, должно быть, надеясь на незамеченность. Автомат подрагивал в
руках, как живой, с надульника срывались частые вспышки, и противник ударил
по ним сразу из нескольких стволов, вынудив Ведерникова перекатиться для
смены позиции.
Но и сами враги залегли, строчили с открытого места, не причиняя
Ведерникову вреда - широкий камень надежно его защищал от повизгивающих над
головой пуль. Боец почти ликовал, услышав донесшийся оттуда крик боли, и
злорадно подумал: "Ага, не нравится! Сейчас огонька добавлю. Чтоб знали,
ворюги!.. Чтоб не приходили непрошеными..." Приподнявшись, завел за спину
руку к сумке с гранатами, нащупал металлическую застежку с проволочным
колечком; и в ту короткую долю времени, когда в зажатой ладони, холодя ее,
плотно легла рубчатая стальная рубашка, почувствовал тяжелый удар по виску и
сразу осел, погрузившись в непроглядную темноту.
Беспамятный, не услышал вонзившийся в автоматное шитье грассирующий
чужеродный крик:
- Вернер! Ду грубэр фэтванст, грайф нах им. Ман мус фортгеен*.
______________
* - Вернер! Толстый боров, хватай его. Надо уходить (нем.).

Не услышал лошадиного топота - с заставы на выстрелы мчалась подмога.
Его обдало жарким, влажным дыханием разгоряченного скачкой коня, к лицу
прикоснулись теплые, мягкие лошадиные губы. От этого он мгновенно очнулся,
вскочил, непонимающе завертел головой, не узнавая Орлика, на котором по
тревоге прискакал старший лейтенант Иванов, смутно видел белевшее над ним в
темноте лицо коновода, Жигалкина.
- Оклемался? - спросил коновод. - Давай садись на Орлика. Старший
лейтенант приказал.
Ведерникова шатнуло вперед, к горлу подступила противная тошнота. Его
вырвало.
- Где Новиков? - спросил, слегка заикаясь и сплевывая.
- Тама твой отделенный. - Жигалкин неопределенно мотнул головой. -
Живой и здоровый. Садись давай, без пересадки дуй на заставу. Некогда
разводить тары-бары. Не слышишь, что ль?
- Где Новиков, спрашиваю?
- Русским языком говорю: тама твой отделенный. Делом занятый.
- А нарушитель?
- Давно отправленный куда надо. - Коновод в сердцах дернул поводья, и
Орлик от боли рванул морду кверху. - Садись, сказано, не то на своих двоих