"Вениамин Семенович Рудов. Последний зов " - читать интересную книгу автора

выслушал рапорт, дивясь охватившему его сразу спокойствию.
Как никогда раньше, почти буднично, провел боевой расчет, полагая, что
людям больше импонирует эта его суховатость и четкость постановки служебных
задач.
Закончил боевой расчет теми же словами, что и всегда, но после
короткого "р-разойдись!" люди почему-то остались в строю, и это его удивило.
- Р-разойдись! - громко повторил старшина.
Не расходились, смотрели в упор, ждали других слов, кроме сказанного в
порядке служебной необходимости, не тех, повторяемых изо дня в день на
каждом боевом расчете, - новых.
- Ребята, - проговорил он и поймал себя на мысли, что повторяет
гражданское слово в обращении к подчиненным, чего никогда раньше не позволял
ни себе, ни младшим командирам. - Вы ждете от меня дополнительной
информации? Какой? Я могу лишь догадываться. У меня нет новых данных. Не
знаю, имеет ли их командование отряда или комендатуры. Вряд ли. Правда, не
исключена военная хитрость: до поры, до нужного момента части Красной Армии
стоят на тыловых подступах в готовности поддержать нас. Вполне возможно
такое. Не хотят преждевременно себя обнаружить. Очень даже возможно. - Он
ухватился за спасительное предположение, хотел развить его в том же плане. И
неожиданно, по лицам бойцов, скорее чутьем, нежели зрением, угадал, что эти
надежды в первую очередь нужны ему, а не им, и он не вправе делать
безответственных заявлений. - Не будем гадать, - прервал он себя. - Дело
покажет. - И сухо добавил после небольшой паузы: - А сейчас ужинать.
Внутренний распорядок не отменен. Все.
Строй сломался.
Иванов повернул к канцелярии, но пограничники его окружили, ближе всех
подошел Новиков.
- Опять вопросы? - спросил Иванов.
- Никак нет, товарищ старший лейтенант. - Новиков на секунду
запнулся. - Личный состав просит вас поужинать с нами.
"Просит! - больно укололо непривычное слово. - Не зовут, а просят.
Неужели я так далек от них? Или перестал понимать?"
До него не дошло другое звучание слова; тот единственный смысл,
выражавший воинское единство и солидарность перед лицом близкой опасности,
которая одинаково угрожала им и ему и была принята подчиненными как
неизбежное, - этот нескрытый смысл, лежавший поверху, он постиг намного
позднее, забежав в затемненную одеялами казарму, где "крутили" киноленту о
Богдане Хмельницком, и бойцы, едва завидев его, наперебой звали к себе.
- Ужинать? - переспросил, быстро справившись с обидой и взяв правильный
тон. - Насколько я понимаю в медицине, от этого еще никто не умер. Вы
разделяете мое мнение, товарищ Ведерников?
- Верно, товарищ старший лейтенант. Ежели в меру и с понятием.
- Живы будем.
Повеселевшие, шумной гурьбой повалили в столовую; кому-то пришло в
голову сдвинуть столики - будто предстояло шумное празднество, и когда повар
с рабочим по кухне принесли алюминиевые тарелки с вареной треской и
картофельным пюре, приправленным подсолнечным маслом с поджаренным луком,
Иванову показалось, что ничего вкуснее он никогда в жизни своей не едал. Им
было весело и тревожно. Кроме Лабойко. Парень сидел сумрачный, молча жевал,
не участвуя в разговоре.