"Вениамин Семенович Рудов. Последний зов " - читать интересную книгу автора

навсегда..."

(Свидетельство А.Кузнецова)

В Красном уголке было душно. Со двора в открытые окна волнами вливался
тягучий зной. Новиков глаз не сводил с распаренного лица Кузнецова. Майор
говорил короткими фразами, резко взмахивал кулаком, будто вколачивал в
головы слушателей каждое свое слово.
- Этой ночью возможно резкое изменение обстановки. Изменение к худшему.
Мы к этому должны быть готовы. Все данные говорят за то, что фашисты
спровоцируют вооруженный конфликт... Требую от вас высокой бдительности и
стойкости. Верю: ни один пограничник не дрогнет. Все, как один, станем
заслоном.
Майор еще отдельно поговорил с командирами и все не спешил к своей
дребезжащей полуторке.
Что мог Кузнецов? Молча посетовать на собственное бессилие, когда
Иванов, отважившись, спросил, как быть с семьями, и он, скрепя сердце,
жестко ответил, что на этот счет командование округа указаний не дало. Их и
в округе не имели, указаний об эвакуации семей командиров границы.
Но Кузнецов знал непреложно: личный состав отряда до последнего дыхания
несет ответственность за охраняемый участок границы, и если придется здесь
всем полечь, они - начиная с него и кончая писарями - тут и лягут костьми.
Он оставался, не уезжал, и люди в его присутствии ощущали скованность.
Кузнецов это видел, порывался сказать, чтобы на него не обращали внимания, и
не мог, как не был в состоянии заставить себя сесть в кабину своей полуторки
и умчаться на очередную заставу, где были такие же люди и складывалась такая
же угрожающая обстановка, повлиять на которую он мог разве что еще более
жестким приказом - насмерть стоять, если к тому повернут наступающие
события.
Все, что творилось внутри него, оставалось при нем, он умело скрывал
свое состояние, как всегда спокойно, соответственно положению, решительно
вмешивался в то, что требовало его вмешательства.
- Станковые и ручные пулеметы - на позицию, - приказал Голякову. -
Передайте мое указание на все заставы.
- Передано, - доложил Голяков, удивляясь забывчивости майора,
продублировавшего собственное распоряжение, отданное значительно раньше.
- С наступлением темноты наряды выслать численностью не менее трех
человек при ручном пулемете. На угрожаемых участках наряды возглавлять
командирам.
- Ясно. Но вы...
- После двадцати двух занять оборонительный рубеж. Вам все ясно?
- Так точно. Я хотел...
- Об изменении обстановки немедленно докладывать. Вопросы?
- Вопросов нет. Ваши распоряжения уже переданы всем командирам
подразделений, товарищ майор. Вы раньше...
Голяков не договорил.
Кузнецов, устыдясь, вспомнил, что и эти свои указания без нужды
повторяет, будто бы сомневаясь, усвоены ли они подчиненными.
Давно пришла пора отправляться на другие заставы, там дел было не
меньше и обстановка не легче, но он, словно предчувствуя, что расстается с