"Владимир Рудный. Дети капитана Гранина (Маленькая повесть) (детск.)" - читать интересную книгу автора

Владимир Рудный


Дети капитана Гранина

Маленькая повесть


Москва "Детская литература", 1976

OCR and Spellcheck Афанасьев Владимир

В тяжкий 1941 год, когда битва с фашистами шла уже под Москвой и Ленинград
был зажат кольцом блокады, далеко на Балтике твердо стоял на Гангуте
героический гарнизон. Матросы, воины и романтики, нашли где-то большой
ключ от крепостных ворот и повесили его на сосне над скалой, возле боевого
поста. Так и было: ключ от входа в Финский залив был в руках гангутцев и
они не пропустили фашистскую эскадру к Ленинграду.
Эта маленькая повесть "Дети капитана Гранина" написана автором на основе
его романа "Гангутцы", посвященного славной балтийской эпопее.

Cтаи птиц в поисках гнездовья кружили над куполом кронштадтского собора.
Звонко лопался в гавани апрельский лед. Ночью ветер нес с моря грохот -
рушились, сталкиваясь, торосы. Ветер гнал лед в гавань, там маячили черные
ледокольные буксиры. Они пробивали во льдах весенние тропы, радужно
сверкающие мазутом. За тропами с кораблей и причалов следили сотни глаз.
Весна. В море, в дальнее плавание!
У причалов грузились первые транспорты, уходящие в устье Финского залива к
полуострову Ханко, известному со времен Петра как Гангут. Скрытые
брезентом стояли на палубах посыльные катера. Краны переносили с берега
мощные дальнобойные орудия.
На Большой кронштадтский рейд вышел широкогрудый "Ермак". Ему вести сквозь
льды караван. Транспорты строились за ледоколом строгой кильватерной
колонной - каравану угрожали мины.
Замыкающим шел буксир "КП-12", что значило: "Кронштадтский порт N 12".
Буксир нещадно дымил, на транспортах зло шутили: "Эй вы, мореходы, за дым
получаете - с тонны или с кубометра?"
Команда буксира была вольнонаемной. Помимо капитана, боцмана, рулевых,
кочегаров, в нее недавно попал и юнга.
В середине марта сорокового года рулевой буксира Василий Иванович Шустров
возвращался по льду залива на розвальнях из Ораниенбаума в Кронштадт. В
пути подсел паренек, рослый, лет шестнадцати, в коричневом тулупчике и
черной ушанке, нахлобученной по самую переносицу.
- Намаялся, пешеход, - пробурчал в обледеневшие усы Шустров и потеснился.
Он отметил туго набитый заплечный мешок паренька и подумал: "К отцу небось
с гостинцами".
Своих детей у Шустрова не было.
У контрольно-пропускного пункта, куда в навигацию приходили рейсовые
катера, ждали грузовики, сани, пассажиры соскакивали на лед и шли к
берегу, доставая кто паспорт с кронштадтской пропиской, кто воинский