"Алексей Рубан. Три дня и три ночи (Повесть) " - читать интересную книгу автора

могу видеть лица, скрытого под просторным капюшоном, и все же понимаю, что
передо мной еще один изгой, обездоленный человек, чувствующий себя чужим в
окружающем его мире. Может быть, у него я смогу получить если не помощь, то
хотя бы совет, в котором сейчас так нуждаюсь. Я приближаюсь вплотную к не
прекращающему свои маятникообразные движения нищему и швыряю на пустое дно
чаши две монеты, нашаренные только что в заднем кармане джинсов.
Звон меди, ударившейся о дерево, производит эффект, которого я никак не
ожидаю. Сидящий человек вдруг застывает на месте, превращаясь в истукана с
поджатыми коленями и низко опущенной головой. Абсолютно не понимая, что
происходит, я лихорадочно пытаюсь подобрать слова, могущие помочь начать
разговор, и в этот момент фигура в черном начинает выпрямляться, капюшон
падает со лба и...
Трудно описать тот ужас, который я испытываю при виде доселе от меня
скрытого. То, что когда-то было человеческим лицом, теперь являет собою лик
жуткой болезни, которой нет названия. Толстую вздувшуюся желто-серую массу
пересекают трещины, глубоко въевшиеся в мерзкую коросту, вместо носа зияет
провал, а из-под нависших надбровных дуг пристально смотрят сочащиеся гноем
горящие глаза. Два куска мяса, нисколько не напоминающие губы, внезапно
размыкаются, открывая темную пещеру рта с редкими обломками зубов по краям.
Отвратительное создание заходится мелкой дрожью, идущей откуда-то из глубины
его тела, и я слышу дикий кудахчущий кашель-смех, от звуков которого хочется
заткнуть руками уши и бежать прочь. И я бегу, унося свои ноги от проклятого
места, а в спину мне впивается взгляд чудовища, заставляя все увеличивать и
увеличивать скорость... Сколько продолжается эта гротескная погоня, где есть
преследуемый, но нет преследователя, я не знаю. Ни сердце, выпрыгивающее
наружу, ни конвульсивно дергающаяся селезенка не могут меня остановить, и в
конце концов удается это лишь какому-то торчащему над самой землей
ограждению. За последнее цепляется моя нога, и я лечу плашмя вниз, навстречу
удару, который изуродует мне лицо и переломает несколько костей...
Удар есть, и он действительно силен, но далеко не так, как это можно
было бы предположить, учитывая все обстоятельства. Немного оклемавшись, я с
удивлением осознаю, что лежу на толстом слое песка, который смягчил падение
и свел весь мой ущерб к ссадинам на теле и испачканной одежде. Я оглядываюсь
по сторонам и констатирую, что меня занесло на безлюдную детскую площадку
достаточно приличных размеров, с качелями, каруселями, горками и, конечно
же, песочницей, где и находится сейчас моя весьма плачевного вида персона.
Остается только дивиться, как я умудрился еще раньше не влететь лбом прямо в
одну из окружающих меня многочисленных металлических конструкций.
То-то радости было бы детишкам, когда поутру они бы обнаружили возле
своей любимой карусели мое окоченевшее тело с разбрызганными во все стороны
мозгами.
Впрочем, как известно, нет худа без добра. Вся мудрость последней
поговорки доходит до меня, когда я повнимательнее присматриваюсь к
обстановке вокруг. Чуть поодаль, в самом углу площадки, под кронами каких-то
здоровенных деревьев расположилась небольшая избушка. При ближайшем
рассмотрении она оказывается цельным деревянным домиком.
У него четыре стенки, отверстия для окон и двери и островерхая крыша,
увенчанная резной фигуркой голосящего петуха. Внутри к стенкам прибиты
сиденья, где при желании могут разместиться человек с пять. Вот оно, то
самое укрытие на ночь, которое я так искал!