"Закат или рассвет? Россия: 2000-2008" - читать интересную книгу автора (Леонов Николай Сергеевич)

Социальная политика В. Путина

Направленность и содержание социальной политики дают наиболее четкое представление о классовой сущности государства, о характере его взаимоотношений с различными социальными группами и слоями общества. Всего через полтора месяца после официального вступления В. Путина в должность Президента РФ, 28 июня 2000 года на заседании правительства был одобрен 200-страничный документ под названием «Основные направления социально-экономической политики Российской Федерации на долгосрочную перспективу (2000–2010 гг.)». Специально подчеркивалось, что работа над составлением этой программы велась в течение 8 месяцев (т. е. с момента назначения В. Путина премьер-министром страны. Для этого в свое время был создан Центр стратегических разработок, которым руководил Герман Греф, являвшийся, как известно, близким другом и соратником В. Путина с 1997 г., с петербургских времен их совместной деятельности. Большой объем документа, усложненный бюрократический язык, которым обычно составляются подобные документы, не позволяли большинству граждан вникнуть в квинтэссенцию программы, однако специалисты сразу поняли его суть.

Во-первых, было определенно заявлено, что никакого пересмотра итогов дикой приватизации 90-х годов не будет (позже это будет закреплено соответствующим законом). Государство гарантировало собственность их новым владельцам. Правда, для сохранения дисциплинарной плетки в руках государства оговаривалось, что в отдельных случаях особо грубого нарушения законности в судебном порядке могут быть оспорены приватизационные сделки.

Во-вторых, говорилось о том, что основная часть государственной инфраструктуры в виде энергетики, транспорта, жилищно-коммунального хозяйства будет сниматься с государственных дотаций и переводиться на самоокупаемость с прибылью для управляющих компаний. Это было недвусмысленное предупреждение, что населению следует приготовиться к резкому повышению цен на услуги естественных монополий.

В-третьих, было сказано: «Вместо социального государства (патернализм) и приватизации социальных функций (радикальный либерализм) создается «субсидиарное» государство, которое обеспечивает социальные гарантии в той мере, в которой общество не может этого сделать самостоятельно». Потом эта формула приобрела название политики «направленной социальной поддержки», когда на общем фоне сокращения социальных обязательств со стороны государства перед гражданами сохраняются определенные формы помощи наиболее нуждающимся категориям населения. Это было предупреждением о грядущем законе N 122.

В бодряческом духе утверждалось, что «в стране должно возобладать оптимистическое мировосприятие, должно восстановиться практически полностью утраченное доверие между гражданами и государством, между гражданами и бизнесом, между бизнесом и властью». Было обилие высокопарных слов о доступности и бесплатности базовых социальных услуг населению в виде образования и здравоохранения, о сокращении социального неравенства, о некоем новом «социальном контракте», основанном на выполнении взаимных обязательств государства и общества и т. д. Говорилось там и об инвестициях в человеческий капитал — предтеча появления будущих четырех приоритетных национальных проектов («Образование», «Здравоохранение», «Агропромышленный комплекс» и «Доступное жилье»).

Нигде, ни в каком разделе документа не обещалось никакого облегчения материальных условий жизни населения. И в самом деле, буквально через 3 дня после утверждения на заседании правительства этого документа, с 1 июля 2000 года цены на электроэнергию были повышены на 25 %, на газ — на 15 %. С 1 августа того же года сразу на 30 % выросли цены на отопление и горячую воду. Потом последовал рост тарифов на телефонную связь, и пошло-поехало. Заработала на полную мощность либеральная машинка систематического очищения карманов и кошельков населения.

Депутаты III созыва Государственной думы уважили просьбу правительства и согласились на увеличение акцизов на водку, табачные изделия и бензин. Эти шаги правительства немедленно спровоцировали общий подъем цен на все виды продовольственной и промышленной продукции. В принципе, для любой рыночной экономики постоянный рост цен является нормой, но в западных странах он никогда не носит такого большого масштаба и, кроме того, компенсируется ростом заработной платы. В условиях нынешней России труд фактически не считается рыночным товаром, его стоимость не индексируется в соответствии с ростом цен и конъюнктурой рынка. Надо ждать специальных решений правительства, чтобы произошла переоценка стоимости труда (повышение зарплат, пенсий и т. д.). Сами же трудящиеся граждане не имеют, как правило, ни опыта, ни организационных структур, которые бы помогли им защищать свои права. Профсоюзы в российских условиях не соответствуют своим главным задачам — защищать интересы наемного работника.

Когда-то в начале 90-х годов Б. Ельцин под диктовку Е. Гайдара, начавшего шоковую терапию, говорил, что надо потерпеть всего каких-то шесть месяцев, и все наладится. Теперь новая постельцинская власть призывала людей набраться терпения на полтора-два года, пока не станут ощутимыми положительные результаты новой политики. Кремль знает, что по части терпения русский народ заслуживает занесения его в книгу рекордов Гиннеса. И. Сталин еще в 1945 г. на приеме в честь командующих фронтами в Великой Отечественной войне поднял знаменитый тост за терпение русского народа, проявленное в лихую годину. Но власть и по сей день рассчитывает на бесконечную терпеливость наших людей.

С ранней поры первой администрации В. Путина стала заметной главная особенность его социальной политики, выражавшейся в русской поговорке «мягко стелет, да жестко спать». Сам он постоянно успокаивал, призывал к выдержке, к терпению, а его правительство молча, но неуклонно проводило жесткую либеральную политику. Так продолжалось все 8 лет. Президент и правительство как два оперных певца в разных концах сцены, вроде бы независимо друг от друга, тянули две самостоятельные партии. Одному певцу зрители аплодировали, другого освистывали, не понимая, что это одна труппа, у нее один режиссер и одна партитура. Российская власть как бы раздвоилась в глазах затурканного населения на «хорошего президента» и «плохое правительство». Рейтинг первого неизменно оставался высоким, а второго валялся на полу, под ногами, хотя все члены правительства назначаются именно президентом и только перед ним несут ответственность. Только хороший политический фокусник может создать и поддерживать в течение длительного времени подобную оптическую иллюзию.

В конце 2001 года премьер-министр М. Касьянов подписал так называемую программу реформирования жилищно-коммунального хозяйства. В ее основе лежало решение переложить на плечи потребителей этих услуг платежи общим объемом в 120 млрд рублей, которые ранее (с советских времен) погашались из средств государственного бюджета. Мотивировка была обычной: «с целью повышения качества услуг населению, для привлечения инвестиций и превращения ЖКХ в прибыльный сегмент рынка». Самым простым для выполнения оказался только первый пункт — повышение размеров квартплат и стоимости коммунальных услуг.

Рост жилищно-коммунальных платежей был для большинства населения России «ударом ниже пояса». Простые граждане могут урезать рацион питания, согласны покупать скромную одежду на дешевых оптовых рынках, но они не могут отказаться от водоснабжения, от электричества, как жизненную трагедию воспринимают ухудшение своих бытовых условий. От этих платежей не увернуться, здесь и есть настоящее «солнечное сплетение», удар и — нокаут. Расходы на жилищно-коммунальные цели по-разному влияют на различные социальные слои населения. Бедные и богатые оказались уравненными в расходах, ведь цена на воду и электроэнергию одинакова для всех. Но для богатых эта цена является карманной мелочью, а для большинства населения стала чуть ли не главной прорехой в семейном бюджете. При среднем размере пенсии в 3–3,5 тыс. рублей в месяц жилищно-коммунальные платежи за убогую однокомнатную квартиру составляют более 1 тыс. рублей, а за самую скромную двухкомнатную — 2 тыс. рублей. Российские пенсионеры, 35 млн человек, оказались таким образом сразу «выбитыми из седла» и могут существовать только если есть материальная поддержка со стороны детей или иных родственников.

В начале 2007 года демоскопические центры (опросы населения) задавали вопрос, что больше всего заботило людей в истекшем 2006 году, и 56 % респондентов сказали, что главной головной болью был рост платежей за жилищно-коммунальные услуги, рост цен на жилье.

Каждый читатель знает, что никаких изменений в качестве жилищно-коммунальных услуг не произошло, а цены на них постоянно и неуклонно растут. В намерения правительства входит сделать эту отрасль доходной за счет дальнейшего роста тарифов, а затем провести приватизацию ЖКХ в интересах городских и муниципальных чиновников. Для граждан будет без конца повторяться сказка «про белого бычка» о необходимости, дескать, создать конкуренцию на рынке жилищно-коммунальных услуг, чтобы повысить их качество и выйти на снижение цен.

Постоянно растущие цены на подавляющее большинство товаров продовольственной группы и промтовары широкого потребления представляют из себя косвенные налоги на покупателей. Эти налоги сильнее бьют по кошелькам бедных и среднеобеспеченных людей, чем по богачам. В семейном бюджете бедняков расходы на питание занимают до 60 %, а у богатых они едва составляют 10 %, поэтому повышение цен на продукты питания — это удар прежде всего по людям с невысоким уровнем доходов.

Остановить или хотя бы затормозить галопирующие цены можно только организацией конкурентоспособного производства сельхозтоваров и ширпотреба, но к этому пока российская власть и бизнес не готовы. Но не только обстановка на рынке товаров и услуг определяет социальную характеристику правительственной политики. В нее входят такие компоненты, как образование, здравоохранение, трудовые отношения, пенсионная реформа, миграционные вопросы и т. д. Некоторые из этих составных частей стали целями так называемых «приоритетных национальных проектов», другие дали толчок принятию новых законов, третьи решаются в «рабочем порядке».

Одной из главных проблем социальной политики является образование. Общеизвестно, что главным критерием качества населения страны является именно уровень его образования, его способность осваивать передовые технологии, создавать свои собственные новые технологии и другую интеллектуальную продукцию. Только образование населения будет определять ту нишу, которую займет страна в мировом сообществе.

В советские времена система нашего образования была предметом зависти для иностранцев. Мы в те годы не копировали ничью систему и шли своим собственным путем. Выпускники наших средних школ, получившие аттестаты зрелости, обладали хорошей общеобразовательной подготовкой. В стране действительно было единое образовательное пространство: единые стабильные учебники, единые программы и экзаменационные требования, не было драматического разрыва между крупными городами и провинцией. Выпускники сельских средних школ были вполне конкурентоспособны по сравнению с их городскими сверстниками.

С началом «демократических» преобразований в российской системе народного образования воцарился хаос. Внезапно обнищавшее (обворованное) государство резко сократило финансирование народного образования. Учителя и педагоги оказались на самом дне социальной пирамиды. Все школьное хозяйство стало приходить в полное запустение, здания не ремонтировались, оборудование не пополнялось, учебников катастрофически не хватало. Доходило до того, что в классах не было простого мела, чтобы выполнять задания на доске.

Российские власти в лице Министерства образования и науки проявили полную некомпетентность в деле создания какой-либо новой модели народного образования. 17 лет они твердят о необходимости реформы школы, не имея представления о конечных целях реформы и ее основных направлениях. В школьных программах изменения коснулись таких предметов, как литература, история, из которых постарались выбросить все, что напоминало о советском периоде российской истории, о русском патриотизме вообще. Руководители Министерства стали копировать западные модели образования, мы втянулись в так называемый Болонский процесс, суть которого состоит в стандартизации систем образования в европейских странах. Именно итогом этих прозападных потуг было принятие ЕГЭ (Единого государственного экзамена), т. е. принципиально новой системы оценки знаний учащихся посредством тестов. Эта система требует от школьников механического запоминания большого количества фактических данных, но не развивает у молодых людей навыков аналитического мышления, не учит их искать причинно-следственные связи явлений, даже не учит выпускников логическому, ясному изложению своих мыслей и выводов. С 2000 года министерство силой внедряет эту систему, которая, тем не менее, остается до сих пор раздражителем для большой части педагогического сообщества. Ее отвергает ректорат Московского государственного университета и ректоры многих ведущих вузов страны.

Много копий поломали по вопросу увеличения сроков обучения в средней школе с 10 до 11 лет. В конце концов согласились на последней цифре, но опять-таки лишь потому, что она более соответствует «общеевропейской тенденции». До сих пор не прекращается полемика относительно целесообразности создания в школах так называемых «профильных классов», в которых бы концентрировались те учащиеся, которые уже определили свои профессиональные интересы. Со всех сторон идут жалобы на то, что несмотря на увеличение сроков обучения в школе, все равно отмечается перегрузка учащихся классными занятиями (до 8–9 академических часов в день), что в свою очередь губительно сказывается на состоянии здоровья и психике учеников.

Е. Бунимович, председатель Комиссии Московской городской думы по образованию был прав, когда сказал: «Чтобы российское образование стало более практичным и конкурентоспособным, нужны совершенно иные формы и масштабы финансирования образования. Но и это не все. Пора определить, наконец, приоритеты и проявить государственную волю для реформирования обучения. Сегодня ни того, ни другого нет. Мы шарахаемся из стороны в сторону, что только расшатывает образование».

Между тем в России идет быстрое умирание сельских школ, число которых сократилось за последние 17 лет на 10 тыс., или на 20 % от их первоначального количества в 50 тыс. Министерство упорно ведет линию на ликвидацию всех школ с небольшим контингентом учеников. В качестве первоочередных жертв фигурируют еще 5 тыс. школ, в которых насчитывается не более 10 учеников. Снова ссылаются на опыт Европы, где школьные автобусы собирают ребятишек из мелких населенных пунктов и везут их в базовую школу. Но наши бесчувственные чиновники не хотят видеть того, что Россия — не Европа. У нас иные расстояния, совсем другой климат, жуткое качество дорог и еще худшее положение с автобусами. Мыслимое ли дело заставлять детишек школьного возраста стоять на 20-30-градусном морозе и дожидаться автобуса, который сломается или застрянет в промоинах или сугробах. Весной и осенью многие наши дороги в сельской местности становятся совсем непроезжими.

В России ликвидация школы равносильна уничтожению самой деревни или села. Вот и считайте, что в результате «деятельности» наших «образованцев» в стране обречены 15 тысяч населенных пунктов. Наши реформаторы идут след в след по пути, проложенному более полувека тому назад Никитой Хрущевым, который так же беспощадно боролся против «неперспективных» деревень и по-маниловски мечтал об агрогородах. Деревню уничтожили довольно споро, а вот агрогородов так и не построили.

В крупных городах России почти повсеместно нарушается право граждан на получение образования. Директора школ под влиянием общественной атмосферы, пропитанной духом обогащения, становятся на путь ограничения доступа малышам в свои школы, если их родители не выразят готовности «помочь» учебному заведению. Возникла и укрепляется антисоциальная элитарная направленность модернизации системы образования. В нарушение закона «Об образовании» детей заставляют сдавать экзамены при поступлении в школы. Делаются многочисленные попытки зафиксировать в уставах школ положения о конкурсном наборе детей, а так называемые «собеседования» (самая мягкая форма для определения пригодности ребенка для учебы в данной школе) практикуются почти везде.

Родителей сплошь и рядом заставляют платить за обеспечение безопасности школ, покупать учебники и даже платить за пользование школьной библиотекой. Развивающие и оздоровительные мероприятия (кружки, секции, дискотеки, спортивные занятия) выводятся в категорию платных услуг. Нередки случаи, когда родительские собрания принимают решения о «добровольных» денежных взносах на ремонт школы или согласии отработать определенное время непосредственно на строительстве. В Петербурге был зафиксирован жуткий случай, когда ученик 8 класса школы N 262 Роман Лебедев, который не смог внести деньги на ремонт школы и подвергся за это издевательствам со стороны учительницы, не выдержал унижений и бросился под поезд.

В дело была вынуждена вмешаться Генеральная прокуратура РФ, которая подготовила специальное представление «Об устранении нарушений законодательства, гарантирующего право на получение основного общего образования», которое было направлено 28 апреля 2006 года в Министерство образования науки.

Уполномоченный по правам человека РФ В. Лукин примерно в то же время подписал специальный доклад о нарушениях прав граждан на получение образования и направил его Президенту В. Путину и в Федеральное Собрание.

В Москве в апреле 2006 года состоялся Всероссийский конгресс образовательного сообщества, в работе которого приняли участие более 1000 представителей со всех концов страны. Выступавшие резко критиковали тенденцию превращения образования в рыночную отрасль экономики и возлагали вину за сложившуюся ситуацию на Министерство образования и науки и его руководителя Андрея Фурсенко, который не пользуется никаким авторитетом в среде работников образования. Но, видно, его работа в полной мере устраивает Кремль, потому что оттуда не последовало никаких сигналов, что голоса общественности, Генпрокуратуры и Уполномоченного по правам человека были услышаны.

Президент страны в течение первых 6 лет своей администрации практически мало интересовался состоянием народного образования. «Новые русские» создавали свою собственную альтернативную систему образования в виде платных гимназий, лицеев, специальных школ. Широкое распространение получила практика отправки своих детей за границу. Свои клановые проблемы они решили, а общенациональные их не волновали. Только когда у страны появились крупные финансовые накопления в виде нефтедолларов, тогда и стала пробуждаться тяга к государственной благотворительности. Вот тогда-то и родился интерес к образованию.

5 сентября 2005 года президент В. Путин на заседании президиума Госсовета объявил о начале четырех «приоритетных национальных проектов», среди которых на первом месте оказалось образование. Потерянное время невозвратимо, но, как говорят, лучше поздно, чем никогда. С тех пор все закрутилось только вокруг президентских инициатив, на все предыдущие наработки реформ практически закрыли глаза.

В чем же смысл и содержание этого «национального проекта»? Министерство образования и науки РФ отвечает на этот вопрос так: «Приоритетный национальный проект «Образование» призван ускорить модернизацию российского образования, результатом которой станет достижение современного качества образования, адекватного меняющимся запросам общества и социально-экономическим условиям. В нацпроекте заложены два основных механизма стимулирования необходимых системных изменений в образовании. Во-первых, это выявление и приоритетная поддержка лидеров — «точек роста» нового качества образования. Во-вторых, внедрение в массовую практику элементов новых управленческих механизмов и подходов».

Весь нацпроект имеет четкие параметры только в своей финансовой части, все остальные положения и характеристики предельно размыты и не поддаются объективной оценке…

Установлено, что с 1 января 2006 года каждый педагог в общеобразовательной школе (или приравненной к ней), который является классным руководителем, должен получать ежемесячную надбавку к зарплате в размере 1000 рублей. Таких учителей в Российской Федерации имеется около 800 тыс. Эта мера, безусловно, нужная, хотя и запоздалая, и недостаточная. Однако и она стала объектом чиновничьего «наезда»; бумажные души завели спор о том, сколько учеников должно быть в классе, чтобы классному руководителю доплачивать эту сумму. Им очень не хотелось распространять это общее правило на некомплектные классы и школы в сельской местности, и только прямым административным давлением сверху на чиновников удалось поставить их на место, заставив платить учителям, даже если в классе имеется 9-10 учеников.

Ежегодно в России будет проводиться конкурс по выбору 10 тыс. лучших педагогов. Для участия в конкурсе нужны два условия: стаж не менее 3 лет, и чтобы работа в школе являлась основной для соискателя. Допускаются только педагоги, административный и управленческий персонал исключаются. Победители получают единовременно по 100 тыс. рублей. В последующих конкурсах победители не участвуют. Сама по себе эта мера может быть и неплохая, но она раскалывает педагогические коллективы на множество осколков. Одни будут лучшими, другие будут «номинантами», третьи окажутся лишними на этом празднике жизни.

Вспоминается сцена из великолепного фильма А. Тарковского «Андрей Рублев» — о годах татаро-монгольского ига. Все происходит на заснеженном дворе Андрониковского монастыря: ордынский хан, сидя в седле, режет и бросает куски мяса голодным русским собакам. Наглый победитель буквально давится смехом при виде сцепившихся в клубок, дерущихся голодных животных…

Нет никаких критериев, по которым проводятся конкурсы, очень приблизительно сказано, из кого формируются конкурсные комиссии. В этих условиях каждый конкурс становится очень болезненной для педагогического корпуса процедурой. В человеческом, социальном плане он безусловно порождает недовольство, зависть, обиду и другие отрицательные эмоции.

Принцип конкурсности устанавливается и на уровне отдельных школ. Из общего количества российских школ (около 60 тыс.) отбираются три тысячи так называемых «инновационных», которым в разовом порядке даются гранты в 1 млн рублей каждой. При нынешней дороговизне оборудования этой суммы хватит, может быть, на приличный физический или химический кабинет, на один компьютерный класс, вряд ли больше. Неизбежная конкуренция между школами приведет к тому, что выигрывать будут те самые привилегированные лицеи, гимназии, колледжи, в которых сосредоточились отпрыски семей «новых русских». У них гораздо больше шансов попасть в разряд «инновационных» школ. Само чужое словечко «инновационный» носит лукавый характер, содержание его неуловимо и неопределенно, зато оно прочно вошло в лексикон правительственных чиновников всех уровней. Для них чем непонятней, тем милей.

Школы, расположенные в сельских местностях и в небольших провинциальных городах, практически не имеют шансов пробиться к этим грантам.

Шокирующей характеристикой всего национального проекта является отсутствие в нем каких-либо указаний на то, каким в содержательном отношении должно стать наше образование, какого выпускника средней школы хотело бы получить государство. Иными словами, не обозначена цель проекта «Образование», как и сроки его осуществления. Определен лишь технологический процесс осваивания бюджетных денег.

Знакомые мне педагоги говорили, что, вероятно, правильнее было бы создать в областных и районных центрах школы для одаренных школьников, которые поступали бы туда на конкурсной основе из других муниципальных и региональных учебных заведений. Тогда было бы оправдано и дополнительное научно-техническое оснащение таких школ, и принципиально новые учебные программы, приспособленные для углубленного и ускоренного изучения предметов, но в действующем национальном проекте такие формы поисков «точек роста» не предусмотрены.

По плану В. Путина устанавливаются 5350 государственных грантов для талантливой молодежи, из них 1250 для победителей и призеров международных олимпиад, каждый из которых получит по 60 тыс. рублей. Остальные 4100 грантов, каждый достоинством в 30 тыс. рублей, предназначены для победителей российских и региональных олимпиад. Эта часть проекта «Образование» заслуживает поддержки, ибо в ходе олимпиад менее всего сказываются социальные различия между участниками, здесь наиболее последовательно выдержан принцип соревновательности, честной конкуренции.

Образование не исчерпывается только уровнем общего среднего. Для судьбы страны может быть даже более важно, как обстоят дела с высшим образованием, и в какой мере национальный проект коснется вузовской системы. В этой части образовательной системы также в полной мере чувствуется стремление разделить все профессорско-преподавательское и студенческое сообщество и превратить высшее образование в коммерцию. По мнению Министерства образования и науки, в России слишком много людей, имеюот студенческой массы), что они не заметны. Наши собственные студенты, уезжающие заграницу, которые раньше на голову превосходили своими знаниями сверстников из других стран, теперь оказываются посредственными середняками, с трудом выдерживающими конкуренцию с выходцами из стран развивающегося мира.

Только в России среди безработных, подчеркнем, официально зарегистрированных безработных, имеется довольно много лиц с высшим образованием. Такое положение невозможно представить себе ни в Европе, ни в США. А сколько дипломированных специалистов трудятся за грошовые зарплаты в НИИ и проектных институтах, на различных едва живых предприятиях и организациях!

В вузах отмечается стойкая тенденция к снижению уровня профессорско-преподавательского состава. Старшее поколение советской профессуры уходит, новые генерации преподавателей не отвечают возросшим требованиям. Более чем скромные заработки, низкий социальный статус сделали непривлекательной работу в вузах для большой части талантливой молодежи. Далеко не всякий специалист согласится на такую форму приработка, как приватное натаскивание студента к экзаменам или получение взяток за несправедливую оценку уровня знаний.

За последнее время быстрыми темпами стало расти число кандидатов и докторов наук, хотя на качестве преподавания это не сказывается. Раньше ходила такая поговорка: «Ученым можешь ты не быть, но кандидатом быть обязан!». Сейчас стало модным обзаводиться учеными степенями. Докторами наук стали Г. Зюганов, В. Жириновский, С. Степашин и сотни других больших и малых «ученых» от политики. Рост рати докторов ничего ровным счетом не добавляет ни российской науке, ни научному авторитету России.

Кого готовят нынешние вузы России? Сейчас наибольшим спросом пользуются социально-гуманитарные дисциплины: экономика, управление, правоведение, финансы. Все хотят стать менеджерами. Плата за обучение этим ремеслам наивысшая: от 3 до 7 тыс. долларов в год. Наименьшим престижем пользуются технические вузы. Там обучение либо бесплатно, либо наименее обременительно. Поскольку Россия сейчас не предъявляет спроса на инженерно-технические кадры в силу стагнации промышленности, кроме добывающих отраслей, то чаще всего выпускникам приходится искать работу не по специальности.

Российское государство не имеет ясного представления, как ему организовать, вернее, реорганизовать высшее образование в стране. Происходит это оттого, что правительство само не знает, куда оно ведет страну, какую нишу выбрать в сообществе других народов, а следовательно и не представляет сколько и каких специалистов следует подготовить для успеха на выбранном пути. Сам В. Путин очень часто говорил о привлечении частного капитала в сферу высшего образования, а в 2006 году, наконец, обмолвился о возможности приватизации высших учебных заведений. Дело и без того движется в этом направлении. Других альтернатив не просматривается. Подобное решение вопроса приведет, безусловно, к резкому сокращению числа высших учебных заведений. Тяга к установлению монопольного господства в своей сфере в России наблюдается очень отчетливо — от федеральной политики до криминального мира. Высшее образование станет повсеместно платным и малодоступным для выходцев из слоев трудящихся, если не будет решена проблема предоставления займов на обучение. Россия еще долго не сможет вернуть себе авторитет государства, специалисты которого равны по качеству своим коллегам из высокоразвитых стран.

В национальном проекте «Образование» высшие учебные заведения также не обойдены вниманием. Между ними тоже теперь будут проводиться конкурсы с целью определения, чьи учебные программы являются самыми лучшими. Победители получат от 200 млн до 1 млрд руб. Дополнительно сказано, что на эти цели государство в 2006 г. выделяет 5 млрд рублей. В 2007-15 млрд и в 2008 г. — 20 млрд Но опять, как и в случае со средними школами, в проекте не определено, какими по своему содержанию должны быть программы победителей. Не напоминает ли эту русскую народную сказку, где отрицательный персонаж посылает смекалистого героя: «Поди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю что». Начнут теперь ломать голову ректоры, как лучше потрафить конкурсной комиссии, какие у нее вкусы и предпочтения. Начнется, безусловно, борьба в кулуарах и коридорах, с использованием связей и знакомств, хорошо известная любому россиянину.

По выделяемым деньгам все ясно, а вот на что они будут потрачены, так и остается загадкой: на подготовку специалистов-теоретиков в фундаментальных науках, на инженеров для опытно-конструкторских работ или на штамповку «менеджеров», «дилеров», «дизайнеров» и т. д. Нет государственной задачи на подготовку кадров с высшим образованием.

Впоследствии к этим направлениям «национального проекта «Образование» был добавлен еще один немаловажный пункт, предусматривающий подготовку квалифицированных рабочих кадров. «Демократические реформы» последних 15 лет привели к потере Россией своего золотого фонда — рабочего класса. Разорение почти всей машиностроительной отрасли — открытая рана России. Когда первый вице-премьер Сергей Иванов объезжал предприятия военно-промышленного комплекса, его поразили масштабы потерь квалифицированных специалистов. Именно поэтому в проекте появился новый пункт о государственной поддержке учебных заведений начального и среднего специального образования. Предусматривается выделение по 20–30 млн рублей, но при обязательном условии, что будет обеспечено софинансирование со стороны работодателей, поскольку квалифицированные специалисты пойдут работать не только на государственные предприятия, но и в частный сектор. Эта мера абсолютно вынужденная, власть и бизнес только сейчас начали понимать, что российская промышленная продукция остается неконкурентоспособной на мировом рынке, прежде всего из-за низкой квалификации рабочей силы.

Составной частью проекта «Образование» является программа, называемая «Сельский школьный автобус». Она предусматривает ежегодное выделение 1 млрд рублей на приобретение малогабаритных автобусов (на 11 и 22 места) для перевозки детей из небольших сел и деревень к школам и обратно. На сегодня в России имеется 6 тыс. школ, в которых учатся менее 10 учеников, только с помощью транспорта их можно чуть-чуть укрупнить (не отрывая детей от семьи), чтобы создать приемлемые условия для преподавания. Эта программа очень нужна, и можно сквозь пальцы смотреть, какая острая конкурентная борьба развертывается между возможными поставщиками этих автобусов.

В целом национальный проект «Образование» является определенным шагом вперед, после многих лет полного безразличия власти, но он носит точечный, ограниченный радиус действия. Основная масса российских школ и высших учебных заведений останется вне сферы его влияния. Не забывайте, что в России имеется около 60 тыс. школ, в которых работает огромная армия в 1 600 000 педагогов со средней заработной платой в 5 — б тыс. рублей в месяц. О его другом недостатке — отсутствии содержательного вектора образования уже говорилось выше. И все это происходит в стране с быстро убывающим населением, особенно в школьном возрасте. В 2007/2008 учебном году в наших школах училось всего 14,5 млн человек, в то время как еще в 1995/1996 г. их было 22 млн. Цифры красноречивее слов!

Другой широко разрекламированный приоритетный национальный проект называется «Здравоохранение». Его главная цель определена так: «Повышение доступности и качества медицинской помощи для широких слоев населения», и решение поставленных президентом задач предполагалось осуществить в 2006–2007 гг. На реализацию мероприятий проекта выделялось 88 млрд рублей. В такие сжатые сроки и на отпущенные средства достичь заявленной цели совершенно невозможно. Вся система российского здравоохранения была запущена до крайности за 15 лет «реформ», которые даже краешком крыла не касались здоровья граждан. У «реформаторов» были другие насущные интересы.

Объявленные в проекте правительственные меры вызвали шок в медицинском сообществе и в целом в стране. Главным их содержанием было существенное изменение в оплате труда медицинских работников. Была выделена группа врачей — участковых терапевтов, педиатров и врачей общей практики которым была значительно, на 10 тыс. в месяц, повышена оплата труда. Одновременно на 5 тыс. рублей повысилась месячная зарплата медицинских сестер которые работают с указанными категориями врачей Такие меры можно только приветствовать, поскольку на этих медработников ложится основная нагрузка по первичному приему больных. Но беда состояла в том что таким образом все остальные врачи более узких специальностей (офтальмологи, кардиологи, онкологи и т. д.) оказывались на периферии государственные озабоченностей, в оскорбительно невыгодных условиях по сравнению со своими коллегами. Более того часто оказывалось, что у медсестер зарплата стала выше, чем у докторов-специалистов. В медицинском сообществе возникла напряженная обстановка, власть мгновенно перессорила между собой вчерашних коллег и товарищей по работе.

Для снижения недовольства огромной армии врачей-специалистов было сказано, что им тоже буде1 повышена на 20 % их обычная зарплата путем индексации Единой тарифной сетки. По этой сетке (в соответствии с разрядами) выплачивалась зарплата всем бюджетникам (врачам, педагогам, работникам культуры). Правительство упорно вело дело к ликвидации Единой тарифной сетки, к передаче министерствам и ведомствам права самостоятельно решать вопрос об уровне оплат свои сотрудникам. Это делалось для того, чтобы расколоть единый лагерь бюджетников, выступавших с едиными социальными требованиями. В конце концов власть добилась своего, теперь вряд ли мы увидим совместные митинги и демонстрации врачей, педагогов и работников культуры. Их ряды разорваны, каждый профессиональный цех также расколот финансовым молотком, а изолированные отдельные отряды протестующих уже не представляют опасности для власти.

Совершенно естественно, что теперь в медицинской среде начнется переток кадров из непрестижных специальностей в наиболее материально обеспеченные, но власть и тут успела поставить рогатки. Даже врач, имеющий диплом «терапевта» или «педиатра», должен пройти цикл повышения квалификации продолжительностью от 72 до 144 часов, чтобы занять те должности, где зарплата повышена в соответствии с «национальным приоритетным проектом». Число мест на курсах переподготовки ограничено 6–7 тыс. в год. Начальство будет решать, кого послать и кого принять на эти курсы. Трудно себе представить, сколько фильтров надо проскочить, чтобы получить блага от проекта «Здравоохранение». А если врач другой медицинской специальности захочет переквалифицироваться в участкового терапевта, то он должен пройти 500 часов аудиторных занятий, что невероятно трудно для работающего семейного человека среднего возраста.

Все остальные параметры проекта «Здравоохранение» носят снабженческий характер. Намечено обновить 65 % санитарного автотранспорта (ежегодные поставки около 6 тыс. машин скорой помощи), закупить 2,3 тыс. комплектов рентгеновского оборудования, 4 тыс. ультразвукового, 10 тыс. электрокардиографов и пр. Планируется построить по всей России 15 центров высоких медицинских технологий на 200 коек каждый (трансплантации органов, нейрохирургии и пр.), но их все равно не будет хватать на всех нуждающихся, поэтому будут формироваться очереди, т. н. «листы ожиданий».

Массовая закупка иностранного медицинского оборудования имеет свои минусы. Во-первых, в большинстве наших поликлиник и больниц персонал не имеет навыков работы с такой техникой, что вызовет задержки в ее эксплуатации и приведет к неизбежным поломкам. У нас нет необходимой ремонтной базы, а сервисное обслуживание затруднено в силу географической удаленности многих медицинских центров от столиц и крупных городов. Во-вторых, приобретение зарубежного оборудования не решает проблемы систематического обновления всего парка, для чего необходимо создавать свою собственную промышленность для производства медицинского оборудования, равно как и медикаментов (сейчас мы на 75 % зависим от импорта лекарств).

Народная мудрость гласит: с паршивой овцы хоть шерсти клок. Лучше что-то, чем ничего. Но каждому, кто знаком с реальной картиной российского здравоохранения либо как пациент, либо как медработник, ясно, что никакого прорыва в вопросе улучшения здоровья населения не будет. Мы только частично залатаем дыры, зияющие в системе здравоохранения.

Третий приоритетный национальный проект — «Доступное жилье» — практически полностью провалился, что признают даже сами российские власти. Государство устранилось от программ строительства жилья и все надежды возложило на то, что автоматически заработает система ипотечного кредитования. Все выгоды от возможного повышения спроса на жилье могли извлечь только банки и строительные компании. Одни рассчитывали на широкое предоставление ипотечных кредитов, а другие на продажу строящегося жилья. Весь проект забуксовал по двум основным причинам: во-первых, стоимость жилья в России непомерно высока, в Москве, например, она достигает 4–4,5 тыс. долларов за один квадратный метр, а по всей России около 20 тыс. рублей. При средней заработной плате по России на уровне 500 долларов в месяц (12 тыс. рублей) для того чтобы купить скромную 2-комнатную квартиру площадью в 60 кв. метров, надо не пить-не есть в течение 45 лет. Ясно, что ни о какой доступности жилья речи быть не может. Во-вторых, банковские кредиты чрезвычайно дороги, не менее 15 % годовых, они не по карману рядовым гражданам. В силу этого говорить о каком-то серьезном проекте просто не приходится. Хуже того, президентская инициатива спровоцировала резкий скачок цен на жилье. В Санкт-Петербурге за 7 месяцев после обнародования проекта «Доступное жилье» цены подскочили с 1 тыс. долларов до 2,5 тыс. долларов за квадратный метр.

Население России живет в самых плохих жилищных условиях среди всех европейских стран. 4,5 млн семей до сих пор стоят в очередях на получение квартир без всяких шансов на решение своих проблем. 2/3 россиян считают свое жилье «плохим» или «недостаточно хорошим». Это один из важнейших факторов, определяющих негативную демографическую динамику в стране.

За время администрации президента В. Путина был принят Жилищный кодекс РФ, которым регулируются все взаимоотношения граждан с властью и между собой в жилищных вопросах, но общая направленность его такова, что владелец жилья остается привилегированной стороной, а наниматель остается в роли зависимого и уязвимого субъекта права. Впервые на памяти живущих поколений россиян в кодекс внесены статьи, допускающие по решению суда принудительное выселение граждан из занимаемых ими квартир (ст. 84 ЖК РФ). Если семья не оплачивает в течение 6 месяцев счета за квартиру и жилищно-коммунальные услуги, она попадает под действие этого закона. В этом случае она будет выселена в условия общежития. В других обстоятельствах, если, например, жильцы будут обвинены в повреждении жилья или создании угрозы его разрушения, или если они станут систематически нарушать права и законные интересы соседей, они могут быть выселены без предоставления им какого-либо жилья вообще. Без всякой правовой защиты оказываются и лица, лишенные родительских прав, которые также могут лишиться крова.

В нашей стране имеется очень много различного рода общежитий при промышленных предприятиях, стройках и т. д. По новому законодательству эти общежития в случае смены владельца предприятия переходят в его собственность и могут быть использованы по новому назначению, а проживавшие в нем люди выбрасываются на улицу. Право собственности выше права людей на крышу над головой!

Региональные и муниципальные структуры, которым принадлежит основной жилой фонд страны, сдающийся по договорам социального найма, могут принудительно выселять жильцов из занимаемых ими квартир в том случае, если дом будут сносить, или если дом будут переводить в нежилое помещение, или в случае реконструкции и капитального ремонта здания. По существу власть по своему усмотрению может изменить условия жизни граждан. В городах очень часто коррумпированные чиновники принимают решения о сносах или реконструкциях жилых зданий с целью высвобождения территории для строительства частной недвижимости. Жертвами таких злоупотреблений законом являются в своем большинстве жители центральных районов городов, где высока стоимость земли и строений. Прежних жильцов, как правило, выселяют на окраину города, в районы новостроек, предоставляя им, правда, такую же жилплощадь, какую они имели раньше.

Широкое распространение получила по всей стране практика поджогов жилых зданий, с целью «выкуривания» прежних жильцов из престижных районов. Российские пожарники во время тушения огня приводят в полную негодность здание целиком, после чего власти принимают решения о его капитальном ремонте или реконструкции, что означает окончательное переселение жильцов на городскую периферию.

Мне хорошо запомнилась одна из первых про-тестных акций фракции «Родина» в Государственной Думе IV созыва. Именно при обсуждении Жилищного кодекса все 38 депутатов фракции покинули зал заседаний, оставив на своих рабочих столах крупные листы бумаги с надписью «Протест». Нами был подготовлен тогда альтернативный проект ЖК, но «Единая Россия» даже отказалась его рассматривать. Пресс-центр, работающий в Думе, состоит из специально отобранных и тщательно проинструктированных журналистов, которые фильтруют всю информацию, чтобы до широкой публики, не приведи Бог, не дошли сведения об аргументах оппозиции и ее действиях.

Сколько бы скандалов ни возникало на почве нарушения жилищных прав граждан, российская власть, как правило, оказывалась на стороне крупного бизнеса. В Москве, в районе Южное Бутово в 2006 г. несколько месяцев длилось настоящее сражение между населением, чьи дома и земля приглянулись крупным застройщикам жилья. Силы оказались неравными, власть еще раз продемонстрировала правоту русской пословицы, что «плетью обуха не перешибешь».

Начиная с 2007 г. пошли сигналы о массовом выселении людей из зоны, где будут строиться объекты для Сочинской олимпиады (там «греют руки» очень крупные воротилы строительного бизнеса), но их слез не видит страна. И ни разу президент В. Путин не вступился за права выселяемых, ущемляемых, обиженных. Он всегда занимал другую сторону. В 2007 году губернатор Краснодарского края А. Ткачев отдал распоряжение провести тщательную проверку всех строек, ведущихся в Сочи без оформления надлежащей документации, с нарушением экологических норм, вопреки планам развития гор ода-кур орта, и распорядился сносить сооружения, возведенные в нарушение закона. Прошло всего несколько дней, и В. Путин пригласил Ткачева в Москву и публично призвал губернатора «сбавить обороты» и «уважать права граждан», т. е. не трогать крупный строительный бизнес, имеющий прописку в Москве.

В течение длительного времени, начиная с 2000 г., шла работа по составлению Трудового кодекса Российской Федерации, в котором были бы закреплены новые основы отношений между трудом и капиталом. У нас они стыдливо называются «работник» и «работодатель». Кодекс представляет из себя огромный документ объемом в несколько сот страниц, переполненный велеречивыми статьями, заимствованными в том числе и из иностранных законодательств, но дух у нашего Кодекса остался чисто «новорусский». Закон, как его ни верти, направлен в первую очередь на защиту интересов капитала («работодателя»). Работники впредь устраняются от участия в управлении производством. В ходе обсуждения закона думская оппозиция пыталась добиться принятия поправки, предусматривающей включение хотя бы одного представителя профсоюза в совет директоров предприятия, пусть даже с совещательным голосом. Не тут-то было! «Единая Россия» встала вся как один против таких поползновений.

В соответствии с новым Кодексом правила внутреннего трудового распорядка на предприятии устанавливаются и утверждаются работодателем «с учетом мнения представительного органа работников». Всячески избегая самого названия профсоюз, закон всемерно сокращает любую возможность «работников» влиять на производственный процесс.

Предприниматель («работодатель») получает очень широкие возможности для расторжения трудового договора, иначе говоря, для увольнения неугодного работника. Он может выдвинуть в качестве причины сокращение штатов предприятия, несоответствие работника занимаемой должности вследствие недостаточной квалификации (хотя при приеме на работу и заключении трудового договора предусматривается испытательный период), нарушение им трудовой дисциплины (достаточно зафиксировать отсутствие работника на своем месте сроком 4 часа в течение рабочего дня) или просто «утрату доверия к нему со стороны работодателя». В законе перечислены 14 пунктов, по которым работник может быть выставлен за ворота. Профсоюз и в этом случае не имеет возможности защитить своего товарища, его мнение будет всего лишь «учтено» работодателем.

Максимально ограничено право на проведение забастовок как формы защиты работниками своих прав. В случае если большинством голосов работников будет принято решение объявить забастовку, стороны обязаны создать примирительную комиссию, которая в пятидневный срок должна постараться найти компромисс между работниками и работодателями. Если этого достичь не удается, то профсоюз обязан за три дня предупредить работодателя о проведении предупредительной одночасовой забастовки, которая может быть проведена только один раз. При сохранении разногласий профсоюз обязан в письменной форме за десять дней уведомить работодателя о начале забастовки. В уведомлении должно быть расписано все: какой орган и кто (поименно) руководит забастовкой, сколько работников примет в ней участие, на какой срок она рассчитана, какие разногласия послужили причиной остановки работы и т. д. В этот момент вмешиваются в конфликт органы исполнительной власти, органы самоуправления, которые под предлогом сохранения общественного порядка, сохранности имущества и т. д. должны сделать все возможное для предотвращения забастовки.

Властные органы потребуют, чтобы даже во время забастовки работники выполняли так называемый минимум необходимых работ, разумеется, «в интересах общества и граждан». Далее в законе прямо говорится: «При необеспечении минимума необходимых работ (услуг) забастовка может быть признана незаконной». Даже этот туманный «минимум» определяет в конечном счете исполнительный орган власти субъекта федерации.

Запрещаются забастовки в структурах, непосредственно связанных с обеспечением жизнедеятельности населения, таких, как энергообеспечение, отопление и теплоснабжение, газоснабжение, авиационный, железнодорожный и водный транспорт, связь, больницы.

Решение о признании забастовки незаконной принимается судом субъекта федерации по заявлению работодателя или прокурора.

Таких драконовских законов, вернее, беззакония, страны, называющие себя демократическими, не знают. Россияне нередко видят и слышат о массовых забастовках трудящихся в западных странах, которые требуют и добиваются улучшения условий оплаты труда, а у нас в стране царит «мир да гладь, да Божья благодать». Это не продукт социального партнерства и согласия, а тишина тюремной камеры или кладбища.

Только в период расследования причин тяжелых катастроф наше общество узнает об ужасных условиях труда на российских предприятиях. Аварии на угольных шахтах в Кемеровской области в 2006 г. с многочисленными жертвами стали следствием того, что собственники шахт заставляли горняков спускаться в забои, заведомо зная, что концентрация метана достигла угрожающих отметок. Массовая гибель судов вместе с экипажами в Керченском проливе во время шторма в ноябре 2007 г. показала, что судовладельцы отправляли в рейс полусгнившие корабли, которые попросту разламывались на волнах. Власть, в лице ее контрольных и надзорных органов, должна нести равную с собственниками ответственность за катастрофы на транспорте и в промышленности и гибель людей.

Важной частью социальной политики любого правительства является существующая в стране пенсионная система. В России пенсии давно стали притчей во языцех. За 17 лет демократических реформ государство так и не создало внятной эффективной пенсионной системы. Нынешнее же положение имеет довольно четкую характеристику. Те, кто осуществляет власть в России и те, кто ее охраняет, имеют гарантированное и достаточно высокое по нашим меркам пенсионное обеспечение. Уже говорилось о том, что Президент страны в случае выхода в отставку получает 75 % от своего должностного оклада. Чиновники, с каждым служебным порожком ниже, получают поменьше. Например, прокурорские и судебные чины, получат по 20–40 тыс. рублей пенсии, отставные депутаты Государственной думы и Совета Федерации по 18 тыс., генералы и старшие офицеры по 12–20 тыс. рублей. В то же время подавляющее большинство рядовых пенсионеров будет вынуждено укладываться в 3–4 тыс. рублей, а то и меньше.

Организацией объединенных наций приняты документы, призывающие государства-члены довести уровень пенсий до 40 % размера последней зарплаты работника. В Евросоюзе действует правило о 50 % (не меньше) замещения заработка пенсией. У нас в России этот показатель не дотягивает до 25 %, и министр финансов А. Кудрин не один раз говорил, что правительство не намерено менять это соотношение. Представители шахтерских профсоюзов рассказывали мне, что у горняков нередко пенсия оказывается равна всего 10

— 12 % от их заработка. Выход на пенсию почти всегда означает для наших людей резкий скачок к нищете. Можно определенно сказать, что российские пенсионеры самые обездоленные в Европе.

Самым концентрированным выражением сущности социальной политики администрации В. Путина стал, безусловно, печально знаменитый закон N 122 о монетизации льгот пенсионерам. Процесс старения населения характерен для многих развитых государств мира, Россия не является исключением. В стране имеется более 30 млн ветеранов-пенсионеров самых разных категорий. Еще живы, слава Богу, более 1 млн участников и инвалидов Великой Отечественной войны, 1,5 млн ветеранов боевых действий в ходе различных региональных и внутренних конфликтов, 28 млн тружеников тыла военных лет и ветеранов труда. Всем им в советский период нашей истории государство предоставило определенные льготы, которые носили не денежный, а натуральный характер. Все их перечислить невозможно и не нужно, но их было много, начиная от бесплатного проезда в общественном транспорте, до безвозмездного оказания стоматологической помощи в виде протезирования зубов. Ветераны имели право получать путевки в санатории и дома отдыха (один раз в три года), пользоваться бесплатными медикаментами, платили по сокращенным тарифам за жилищно-коммунальные услуги и т. д.

До 2005 года все эти очень скромные льготы юридически сохранялись в полном объеме, хотя на практике ими не всегда можно было воспользоваться. После вторичного избрания В. Путина на пост Президента (2004 г.) правительство задалось целью очистить все социальное поле России от системы льгот, оставшихся в наследство от СССР. Предполагалось, что вместо льгот пенсионеры и инвалиды получат денежные компенсации, размеры которых будут определяться федеральными и региональными властями.

Без большой огласки была создана рабочая комиссия по разработке соответствующего закона. Труд предстоял немалый, надо было отменить или изменить несколько десятков действовавших законов. Больше года велось реформирование, слухи о котором стали просачиваться в прессу. Надо было как-то подготовить людей к предстоящему очередному шоку. Хорошо запомнилось передававшаяся по телевидению сцена совещания В. Путина с министром здравоохранения и социального развития М. Зурабовым и министром финансов А.Кудриным, в ходе которой обсуждалась перспектива принятия закона и его возможные последствия. Президент тогда раздумчиво и с некоторым сомнением в голосе спрашивал: «А надо ли принимать этот закон?». У зрителей и слушателей складывалось впечатление, что президент не хочет посягать на жалкие льготы стариков и инвалидов. Люди чуть успокоились, а зря. Закон был внесен в Государственную думу перед самым завершением работы весенней сессии 2004 года, чтобы не дать возможности развернуться широкой политической полемике вокруг правительственной инициативы. Кстати, это уже стало правилом со стороны власти — вносить самые непопулярные и спорные законопроекты на обсуждение Думы в последние часы рабочей недели, накануне летних или зимних отпусков.

В Госдуме существует практика так называемых нулевых чтений законопроектов, когда правительство обсуждает свои инициативы только с «Единой Россией». Если они вдвоем приходят к взаимопониманию, то тогда начинается формальное прохождение проекта в соответствии с регламентом Думы. С законом N 122 дело не заладилось с самого начала. Даже «единороссы» испугались, что закон приведет к дестабилизации внутриполитической обстановки. Правительство согласилось чуть смягчить законопроект, но настаивало на его утверждении, считая, что до очередных выборов в Думу или президента еще очень далеко и люди успеют забыть об очередной боли и привыкнут к новой ситуации.

Думская оппозиция в лице фракций КПРФ и «Родины» выступили категорически против законопроекта. Они считали, что негоже нынешней разбогатевшей от нефтедолларов России отнимать последние крохи у своих стариков. Указывали, что такая «реформа» является финансовым жульничеством, ибо любые денежные компенсации обесцениваются из-за инфляции, а льготы носят натуральный, т. е. не девальвируемый характер. Кто-то даже саркастически предложил заодно «монетизировать» и льготы президентам России, уходящим в отставку, от чего «Единая Россия» отмахнулась, как нечистая сила от ладана. Подчеркивалось, что аморально делить всех инвалидов и пенсионеров на федеральных и региональных, заведомо обрекая последних на худшие условия обеспечения. Люди и в самом деле работали и служили государству, а не какому-то отдельному субъекту федерации. Мы обращали внимание М. Зурабова (именно ему было поручено представлять закон в Думе) на то, что законопроект сырой, не проработан технически, в стране нет системы для его исполнения. Оппозиция просила отложить принятие закона хотя бы на один год. Однако правительству было все «до фонаря». Оно упорно настаивало на его принятии. Не припомнится других случаев, когда бы депутаты Государственной думы отзывались срочно из летних отпусков, как это произошло в 2004 году, чтобы принять в окончательном чтении закон N122. Закон должен был вступить в действие с 1 января 2005 года.

Его прохождение по технологической цепочке было молниеносным, 5 августа 2004 г. он был принят Госдумой, 8 августа его одобрил Совет Федерации, а 22 августа уже подписал президент. Такая скорость обеспечивается только в тех случаях, когда этого требует непосредственно Кремль. Как только содержание закона стало известно, в стране начала нарастать волна протеста. Брожение охватило всю территорию России от Тихого океана до Калининграда. 14 декабря 2004 г. (как раз в годовщину выступления декабристов) большая группа молодых людей, входивших в экстравагантную партию национал-большевиков Э.Лимоно-ва, захватила пару кабинетов в Общественной приемной Президента России в центре Москвы, забаррикадировалась там и через открытые окна демонстрировала антипрезидентские плакаты, а через громкоговоритель выкрикивала лозунги с требованием отставки В.Путина. Вся акция была направлена против принятия закона N 122. В группу входили почти исключительно молодые люди, в своем большинстве студенты высших учебных заведений. Они выступали не за свои требования, а хотели поддержать обездоленных стариков. Среди них были несовершеннолетние, женщины и один даже был гражданином Голландии.

ОМОН выломал двери, арестовал смутьянов. Власть обвинила их в попытке «государственного переворота и намерении захватить власть», за что им грозили сроки от 5 до 12 лет заключения. Целый год они просидели в заключении, причем голландскому юноше даже не разрешили временно поехать на родину, где у него скончался отец. Эта беспрецедентная мера пресечения — показатель мстительности и жестокости власти. В конце концов суд вынес почти всем арестованным условные наказания, но год жизни у тех девушек и юношей был украден.

Сразу после 1 января 2005 года, когда заработал новый закон, по всей стране начались массовые акции протеста с требованием отставки правительства, выборов нового президента страны, роспуска Государственной думы, освобождения политических заключенных («нацболов»). Движение носило в большинстве случаев стихийный характер, из политических партий и группировок чаще всего были заметны члены КПРФ, в протестных мероприятиях принимали участие не только пенсионеры, но и молодежь, что особенно насторожило власть. Во многих случаях митингующие перекрывали дороги, блокировали здания местных администраций. Любой читатель, который захочет узнать побольше о событиях в России зимой 2005 года, может ознакомиться в Интернете с «Хроникой протеста против отмены льгот».

Первой импульсивной реакцией со стороны Кремля на вспышку всенародного протеста было желание объявить все происходящее результатом подстрекательства со стороны политической оппозиции. Стали искать виновного или виновных, но на прямые репрессивные акции в виде арестов зачинщиков и разгона демонстраций власть не решилась. Она, кажется, наконец, поняла, что настоящим зачинщиком волнений была она сама, поскольку перешла рубеж терпения народа,

Комитет Госдумы по делам ветеранов занимает первое место по числу писем и обращений граждан. Его руководство отметило, что «все без исключения отклики населения на 122-й закон носили критический, а порой и эмоциональный (иначе говоря, ругательный) характер. В основном в письмах высказывались просьбы отменить положения закона о замене натуральных льгот денежной компенсацией». А вот как оценивали эту ситуацию в Совете Федерации в апреле 2005 г.: «По характеру почта апреля мало чем отличалась от корреспонденции, поступавшей в последние три месяца. Наибольшее количество обращений поступило по вопросам социальной защиты населения. Каждое четвертое письмо содержало в себе негативный отклик на вступивший в силу Федеральный закон N 122. Подавляющая часть авторов дала отрицательную оценку проводимой социальной реформе и выразила требование незамедлительно принять меры законодательного и организационного характера для улучшения социальной поддержки значительной части граждан». Граждане справедливо указывали, что власть «забыла» о существовании 55 статьи Конституции, в которой сказано, что «в Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина».

Общенациональный протест вынудил Кремль искать примирения на путях частичного признания своих недоработок и также частичного удовлетворения требований населения. В. Путин не решился сразу же убрать министра М. Зурабова, чтобы не признать таким образом своего полного провала (отставка произошла только в 2007 году), в средствах массовой информации всю вину стали валить на региональные власти, которые, дескать, не были готовы к осуществлению закона. Но крах всей затеи стал очевиден, когда правительство оказалось вынужденным сказать, что инвалиды и пенсионеры имеют право либо сохранить старые льготы, либо перейти на их денежную компенсацию. Это разумно, потому что, например, жители сельских местностей и малонаселенных поселков почти не пользуются общественным транспортом и им выгоднее небольшая денежная прибавка. Начался мучительный и для населения, и для власти процесс выработки нового социального порядка, спровоцированный администрацией, бесчувственной к народной боли и непрофессиональной в вопросах управления.

Этот урок оказался полезным и для правительства, и для граждан. Он стал школой политического образования для многих, что сказалось на результатах выборов во многие региональные собрания, проходивших по «свежим следам» событий. Например на выборах 4 декабря 2005 г. в Костромской области «Единая Россия» получила всего 29,98 % голосов, а коммунисты 17 %. Вместе с другими оппозиционными партиями они значительно обогнали правящую партию. Такая же картина наблюдалась и в Ивановской области, где «Единая Россия» смогла набрать всего 32 % голосов.

К социальной политике правительства относятся и вопросы развития спорта как важного средства поддержания здоровья населения, обеспечения досуга. За 8 лет администрации В. Путина почти ничего не сделано для приобщения населения к физкультуре и спорту. Сам лично глава государства выгодно отличается от своего предшественника здоровым образом жизни. Средства массовой информации внедряют в общественное сознание образ президента-спортсмена, который борется на татами, скачет на лошади, бороздит горные склоны на лыжах, сплавляется по бурным рекам на плотах и т. д. и т. п. И в то же время нет государственной заботы о том, чтобы и граждане России жили в какой-то мере такой же жизнью. Вся спортивная жизнь страны продолжала бурно коммерциализироваться, а следовательно становиться недоступной для большинства населения, которому остается только роль зрителя.

Самый популярный вид спорта — футбол выродился в соревнование «денежных мешков». Без вмешательства В. Путина было бы невозможным тратить громадные государственные средства «Газпрома» (основной акционер — Правительство РФ) на укрепление и содержание футбольного клуба «Зенит», который покупает заграничных игроков по 15–20 млн долларов, нанимает иностранных тренеров и платит неразумно высокие гонорары своим футболистам (по 2,5 млн евро в год), совсем не соответствующие их профессионализму. Это нужно для престижа господствующей ныне в стране «питерской группировки», которая добилась выдвижения на должность руководителя Российского футбольного союза В. Мутко, вчерашнего патрона «Зенита». Другие клубы тянутся, надрывая силы, за питерцами, а тем временем качество российского футбола, несмотря на обилие приглашенных легионеров, остается самым жалким. Серьезной массовой школы в стране нет. Сотни стадионов советской эпохи застроены, пущены в коммерческий оборот, равно как и юношеские спортивные базы.

То же самое можно сказать о хоккее и других популярных игровых видах спорта. Предметом торговли становятся легкая атлетика, гимнастика, лыжный спорт и т. д. Россия медленно, но неуклонно теряет позиции в мировом олимпийском спорте. Если раньше единственным нашим конкурентом на первое место были США, то сейчас в преддверии Олимпиады в Пекине мы не рассчитываем более чем на третье место в общем зачете.

Очень много дискуссий вызвала инициатива России стать местом проведения Зимней олимпиады 2014 года, для чего в районе Сочи планируется возвести совершенно новый спортивный центр. Президент В. Путин проявлял такую живую заинтересованность во всем этом проекте, что, казалось, от его успеха зависит судьба самой России. На сооружение комплекса планируется израсходовать 14 млрд долларов. «Надо, — говорит В.Путин, — создавать условия для отдыха россиян». Только забыл добавить, для каких россиян. Конечно, на эти деньги можно было бы создать сотни, если не тысячи, спортивных центров по всей стране, способных привлечь к занятиям спортом миллионы россиян. Комплекс в Сочи может удовлетворить (после окончания Олимпиады — 2014) желания только очень ограниченного социального слоя, горнолыжный спорт в условиях России остается привилегией людей с высоким уровнем достатка, а с учетом транспортной дороговизны, стоимости проживания в отелях, он вообще недоступен для подавляющего большинства наших граждан. Значит под «зонтиком» Зимней олимпиады строится элитный спортивно-развлекательный центр для российской буржуазии. Его собственниками будут все те же «новые русские», которые инвестируют вместе с государством средства в строительство. Уже известно, что крупным акционером станет В. Потанин и его империя «Норникель», вкладывающие около 5 млрд долларов. На этом курорте можно будет развлекаться, как в Куршавеле, не рискуя попасть в поле зрения французской или швейцарской полиции. К тому же будущий комплекс находится совсем рядом с любимой резиденцией В. Путина «Бочаров ручей». Обе доминирующие силы в России — власть и крупный бизнес — будут отдыхать совсем рядом, что очень удобно обоим.

Специалисты в вопросах социологии относят к разделу социальной политики также миграцию населения. Уместно сказать, что после 1991 года у российских властей не было и нет никакой внятной миграционной политики. Во времена СССР государство достаточно жестко управляло миграционными процессами, ограничивая передвижение граждан внутри страны путем системы прописки по месту жительства Сельское население удерживалось на местах почти принудительно, людям не выдавались паспорта, за исключением особых случаев вроде призыва в армию или поступления Е учебные заведения и т. д. Государство само инициировало крупные миграционные процессы в интересах развития экономики или безопасности. Так, известны, например массовые переселения русских в Калининградскую область (около 1 млн) для заселения земель, отошедших к СССР после Второй мировой войны, организованный поток для освоения залежных и целинных земель во второй половине 50-х годов XX века (около 1 млн). Теперь ЭТЕ территории входят в состав независимого Казахстана. Большое число азербайджанцев, татар и башкир было направлено в Западную Сибирь, где были открыты самые крупные месторождения нефти и газа. Тогда в районах новых промыслов почти не было коренного населения, а самые подготовленные кадры нефтяников и газовщиков имелись главным образом в Азербайджане, Татарстане и Башкортостане.

После 1991 года ситуация в корне изменилась. Демократические реформы в первую очередь коснулись установления свободы граждан на передвижение и проживание Е любой точке страны. Началось бурное перераспределение русских и граждан других национальностей по территории бывшего СССР в первую очередь под влиянием экономических и изменившихся политических условий проживания Русские, оказавшиеся за рубежами Российской федерации в новых независимых государствах, бывших союзных республиках, были захвачены в тиски разбушевавшегося национализма, оказались бесправными и второсортными гражданами. Началось массовое бегство русских из всех республик Закавказья, Средней Азии, частично Молдовы. Эта стихия утихла только к концу администрации В. Путина, когда уехали все, кто мог, и остались на прежних местах те, кто как-то приспособился к новым условиям жизни.

Не прекращался отток русского населения из районов Крайнего Севера, с Дальнего Востока в Центральную Россию из-за потери государственного интереса к развитию отдаленных регионов страны и исключительно тяжелых условий жизни, создавшихся там.

В то же время (1991–2007 гг.) при всей глубине экономической разрухи в самой России, обстановка в сопредельных странах, получивших название ближнего зарубежья, оказалась еще хуже для простых людей. Пока руководители новых постсоветских государств млели от эйфории по поводу свалившейся в их руки суверенной власти, их граждане — грузины, азербайджанцы, армяне, таджики, узбеки и др. в массовом количестве стали бежать в Россию в надежде найти работу или иной способ выживания. Все миграционные потоки были беспорядочными и бесконтрольными. Поскольку прописка были отменена, то основная масса мигрантов направилась в крупные города. Нестабильность и военные действия в районе Северного Кавказа породили потоки мигрантов из этого региона в Центральную Россию, в результате чего в российских городах создались крупные диаспоры чеченцев, ингушей и др. национальностей. Кто-то из новых жителей Российской Федерации стал честно трудиться на самых непрестижных участках (строители, работники коммунальных служб и пр.), другие оседлали торговлю, третьи ударились в преступную стихию добычи денег. В любом случае, можно сказать, что эти «демократические мигранты» принесли с собой гораздо больше проблем, чем пользы для России.

Государство не знает, сколько денежных средств уплывает из России от этих мигрантов по всем каналам. МВД РФ уверенно говорит, что масштабы преступности в стране резко выросли по мере притока переселенцев из-за границы. Этнические диаспоры имеют тенденцию к созданию замкнутых национальных структур, которые настороженно, а иногда враждебно относятся к окружающему миру, плохо ассимилируются в нашем обществе. Это порождает ответную реакцию неприятия со стороны коренного населения. Сколько раз мне приходилось слышать, что мигранты из других стран в Западной Европе остаются длительное время на положении низкооплачиваемых работников, в то время как в России мигранты часто становятся хозяевами жизни, владельцами крупных состояний, пренебрежительно и высокомерно относящимися к коренному населению России. Создавшееся положение взрывоопасно, чревато постоянной угрозой конфликтов.

Нынешняя государственная власть не имеет никакой стратегии в миграционной политике. Межнациональную напряженность она старается придушить репрессивными мерами, принятием жестких законов «О противодействии экстремистской деятельности» или развешиванием убогих рекламных щитов (в московском метро, например), призывающих к «единству в многообразии», к завету героя мультфильмов кота Леопольда, повторявшего: «Ребята, давайте жить дружно!».

В. Пугин неоднократно, особенно в первые годы своей администрации, давал указания и поручения разработать миграционную политику, но ни сам он, ни его соратники не смогли сформулировать ее принципы. В последние годы в российском руководстве укрепилась только одна мысль: без мигрантов из-за рубежа Россия не может решить проблему нехватки рабочей силы. Единственный источник компенсации демографических потерь коренного населения — приток мигрантов из-за рубежа. Но это равносильно капитуляции в важнейшем стратегическом вопросе — сохранении нашей славянско-православной цивилизации, одной из шести главных цивилизаций на свете.

Разработки основ миграционной политики не такое уж сложное дело, за рубежом имеется огромный опыт в этом вопросе. Прежде всего, это США, Канада, Австралия, многие страны Латинской Америки, население которых в своей основе создано из иммигрантов. Но там разработаны достаточно четкие критерии, кого и в каком количестве надо принимать на постоянное жительство и работу в свою страну. Жестко контролируются возрастные, профессиональные, морально-нравственные критерии, физическое здоровье и т. д. Пока же в России такой политики нет, мы даже плохо владеем статистикой, отражающей состояние национального вопроса в стране.

Вряд ли кто в Кремле или в Белом доме может с уверенностью сказать, сколько россиян уехало заграницу после 1991 года. В прессе называют цифру в 4–5 млн человек, что сопоставимо с эмиграцией после революции 1917 года. Как и тогда, страну покинули наиболее активные, предприимчивые, подготовленные люди, которые не нашли себя в новых социально-экономических условиях, создавшихся в России, Со многими из них приходилось встречаться, обычно они говорили: «Воровать не хочу, а честно работать и зарабатывать возможностей нет!».

Власть также не имеет внятной политики по отношению к соотечественникам, оказавшимся за границей. Конгрессы соотечественников, время от времени собирающиеся в Москве, носят характер протокольно-парадных мероприятий. Русские за границей быстро теряют связь с родиной и ассимилируются в большой степени по вине самой России. Эпизодические примеры патриотической верности русской культуре и исторической Родине, показываемые по телевидению, не меняют общей картины быстрого растворения русских в приютивших их этносах.