"Constance_Ice. Гарри Поттер и келья алхимика (Главы 1-8)" - читать интересную книгу автора

"Это еще что за нытье?" - грозно спросил он, нахмурившись так, что его
белесые выщипанные брови сошлись на переносице. - "Конни, ты понимаешь, что
эта атмосфера нам только на руку? Потрясающий дом", - он оглядел трещины на
потолке и белые чехлы, с которых свешивалась паутина. - "То, что нам нужно.
Если ты и после этого не напишешь второй "Ночной голод", то я даже не знаю,
что тебе нужно для вдохновения!"

"У меня постоянное ощущение, что я здесь не одна", - призналась я,
поеживаясь под двумя свитерами.

"Вздор! Продуешь как следует отопление, прочистишь камины, уберешь весь
этот хлам", - он обвел рукой тяжелую довоенную мебель, подставки для уже
устаревших дисков и странные безделушки на покосившихся полках. - "И
заживешь здесь, как королева! Мы тут еще твое столетие отметим".

"Я не доживу, я на вредной работе", - буркнула я. - "К тому же, если по
твоей милости меня здесь сожрут какие-то таинственные болотные твари, тебе
будет не на ком зарабатывать".

"Зато я напишу о тебе воспоминания, старушка, и огребу кучу денег", -
подмигнул мне этот нахал и с энтузиазмом добавил. - "А твою загадочную
кончину посоветую использовать в качестве сюжета своему следующему клиенту".

И вот теперь я созерцала, как Мэтт радостно потягивает коктейль из
старинного бокала, найденного мной в одной из огромных горок и жадно
блестящими глазами осматривает небольшое, но исключительно полезное
общество, собравшееся отметить мой переезд в это гнездо вампиров.
Большинство гостей удивительно способствовало созданию атмосферы ужасов.
Белинда МакГилликади в своем красном платье была вылитая свирепая пиратская
мамаша, Джейкоб Лугански из "Блади Пейджиз" нездоровой компьютерной
бледностью напоминал жертву бала монстров, а единственный более или менее
нормальный человек в этом балагане - моя подруга Айрис Криви - была похожа
на неудачную иллюстрацию из старинных комиксов о Блэйде из-за неумеренной
любви к черному цвету и ассиметрично залакированным ежикам.

Кайл, наконец, сошелся во мнениях с Белиндой и теперь проталкивался к
нам. Лицо Мэтта осветилось. При всей любви к деньгам, в сердце моего агента
оставался еще малюсенький кусочек для чисто человеческих чувств, и все они
были направлены исключительно на этого самовлюбленного мизантропа, мнящего
себя великим поэтом. Поэзией контора Мэтта и его дяди никогда раньше не
занималась, но с тех пор, как Мэтт воспылал чувствами к Кайлу, их фирма
несколько раз ухитрялась подползать к грани банкротства. Каждый раз Джулиус
Харт рвал и метал и, брызгая слюной, грозился выкинуть за порог и
идиота-племянника, и его извращенца-протеже. Каждый раз Кайл намекал, что
нарушение контракта потянет за собой судебное разбирательство и тягостное,
но неумолимое расставание с объектом его пылких чувств (которые для меня
лично всегда были сомнительны). Каждый раз Мэтт несся рыдать в мою жилетку и
выколачивать из меня новую повесть для устранения угрозы безденежья. Повесть
обычно он получал, дядюшка Джулиус успокаивался, а черные глаза и