"Филип Рот. Мой муж - коммунист!" - читать интересную книгу автора

о том, кто эта Эва Фрейм - не еврейка ли, причем особенно остро встал этот
вопрос после того, как несколько месяцев спустя однажды вечером я оказался у
Эвы Фрейм за обеденным столом в качестве гостя Айры. Весь помешанный на
звездах мир вокруг помешанного на звездах мальчишки без устали обсуждал,
правда ли, что ее настоящая фамилия Фромкин, а то, может, люди зря говорят?
Хава Фромкин. А то в Бруклине были такие Фромкины, говорят, ее родственники,
так она взяла от них да и отреклась - фьюить, понимаешь ли, удрала в
Голливуд и сменила имя.
- Ну кому все это интересно? - по-прежнему кривился мой серьезный отец,
когда во время их игры в маджонг ему приходилось пройти через гостиную, а
там как раз опять обсуждали все ту же тему. - В Голливуде все имена меняют.
А этой женщине стоит только рот открыть, и ты уже чувствуешь, как тебе
ставят дикцию. На сцену выйдет, станет даму изображать, так ты сразу
видишь - это дама!
- Говорят, она из Флэтбуша, - в таких случаях обязательно рано или
поздно вставляла миссис Унтерберг, владелица шляпного салона. - А папаша у
нее, говорят, кошерный резник, вот и думайте!
- Да ведь и про Кэри Гранта говорят, что он еврей, - напоминал дамам
мой отец. - А фашисты? Они утверждали, что Рузвельт был евреем! Мало ли что
люди говорят! Какое мне до этого дело! Мне важно, как она играет, а играет
она, как что-то особенное!
- Коне-ечно! - отзывалась миссис Свирски, у которой на пару с мужем
модный магазин. - У мужа Руфи Тьюник есть брат, так у его жены девичья
фамилия была Фромкин - из наших Фромкиных, которые в Ньюарке живут. А у нее
родственники в Бруклине, так они пяткой в грудь стучат, будто бы Хава
Фромкин их кузина.
- А что говорит Натан? - вступает миссис Кауфман, домохозяйка, мамина
подруга детства.
- А ничего не говорит, - отвечает мать.
Это я добился, чтобы она так за меня отвечала. Как добился? Да легко.
Когда она по просьбе подруг как-то спросила, не знаю ли я, действительно ли
Эва Фрейм из "Американского радиотеатра" на самом деле Хава Фромкин из
Бруклина, я сказал ей: "Религия - это опиум для народа! Такие вещи не имеют
значения; мне на них наплевать. Не знаю и знать не хочу!"
- А как там было? В чем она была? - Это опять миссис Унтерберг, причем
спрашивает она об этом почему-то мою мать.
- Что подавали на стол? - интересуется миссис Кауфман.
- Какая у нее была прическа? - не унимается миссис Унтерберг.
- А он действительно два метра ростом? Что говорит Натан? У него правда
ботинки сорок шестого размера? Некоторые говорят - это все так, для красного
словца.
- А на лицо рябой, как на фотографиях?
- А что Натан говорит о дочери? Что за имя такое - Сильфида? -
спрашивает миссис Шессель, работавшая, как мой отец, мозольным оператором.
- Это ее настоящее имя? - спрашивает миссис Свирски.
- Какое-то не еврейское, - хмурится миссис Кауфман. - Сильвия - это да,
еврейское. А это французское, должно быть.
- Но папа-то у нее не француз, - замечает миссис Шессель. - Ее отец
Карлтон Пеннингтон. Он вместе с Эвой Фрейм в тех фильмах снимался. Помните,
был такой фильм, где она еще сбежала с ним. Где он был стариком-бароном.