"Филип Рот. Болезнь Портного " - читать интересную книгу автора

спокойными людьми. Меня вполне устраивает ее брат Билли, который умеет
разбирать мотор, говорить "весьма вам признателен" - и никого не боится. Мне
нравится, как она прижимается ко мне, забравшись с ногами на диван, как она
оборачивается у дверей и говорит мне:
- Спасибо тебе за чудный-чудный вечер!
А затем это прелестное создание - которой никто еще не говорил: "Ша!"
или "Я надеюсь, что твои дети когда-нибудь будут вести себя по отношению к
тебе так же, как ты ведешь себя по отношению к маме!", - затем это
прелестное создание, эта прекрасная незнакомка... целует меня! Целует меня,
грациозно приподнявшись на одной ножке и поджав другую - и мой нос впридачу
с моим именем перестают что-либо значить!
Послушайте, я ведь не прошу для себя всю Вселенную - я просто не
понимаю, почему мне должно достаться меньше земных благ, чем какому-нибудь
придурку вроде Хрипуна или Генри Олдрича? Я тоже хочу Джейн Пауэлл, черт
подери! И Корлисс с Вероникой впридачу! Я тоже хочу быть дружком Дебби
Рейнолдс - не обращайте внимания, это во мне заговорил Эдди Фишер, только и
всего, Это страсть, которой одержимы все мы - все смуглые еврейские
мальчики. Мы одержимы этими ласковыми светловолосыми экзотическими
созданиями - шиксами... Вот только в те лихорадочные годы я еще не знал, что
у каждого Эдди, томящегося по Дебби, есть Дебби, томящаяся по Эдди, -
Мэрилин Монро томится по своему Артуру Миллеру, и даже Алиса Фей тоскует по
Филу Харрису, Сама Джейн Менсфилд едва не вышла замуж за одного из них -
помните? Но потом неожиданно погибла в автомобильной катастрофе. Кто же
знал, кто же знал тогда, что эта изумительная девушка с фиолетовыми глазами,
щедро одаренная всеми гойскими прелестями, - девушка, которая так отважно
скакала верхом в фильме "Нэшнл Велвет", - кто же знал, что эта наездница в
бриджах, обладающая безупречным произношением, испытывала к моим
соплеменникам такое же вожделение, какое мы, евреи, испытывали к ней?!
Потому что этот ее Майк Тодд - жалкая карикатура на моего дядю Хаима! Разве
кто-нибудь, находясь в здравом уме, мог бы поверить в то, что Элизабет
Тейлор воспылает страстью к дяде Хаиму? Кто же знал, что ключик к сердцу (и
ящичку) шиксы находится не в руках еврея, который выдает себя за
крючконосого гоя, столь же скучного и пустого, как ее брат, - а в руках
моего дядюшки Хаима, моего отца, в моих собственных руках! Только нужно быть
самим собой, а не изображать одного из этих полудохлых, холодных как лед
Джимми, Джонни или Тодов, которые выглядели, думали чувствовали и
разговаривали как пилоты истребителя-бомбардировщика!

Взгляните на Мартышку - на старинную мою подружку и подельницу! Доктор,
стоит мне произнести ее имя, стоит мне просто подумать о ней - и у меня
сразу встает! Но я твердо знаю, что уже никогда не позвоню Мартышке и не
встречусь с ней. Потому что эта сучка сошла с ума! Эта сексуальная сучка
свихнулась! Вот беда-то какая...
Впрочем, кем же еще я мог стать для нее, как не евреем спасителем?
Рыцарем в Блестящих Доспехах на Большом Белом Скакуне - вроде тех, о которых
мечтают маленькие девочки, воображающие себя принцессами, заточенными в
башню. Да-да, для целой стаи шике (Мартышка и этом смысле - восхитительный
экземпляр) рыцарь этот оборачивается никем иным, как умным, лысеющим,
крючконосым евреем-сознательным, совестливым и с черными кучеряшками на
яйцах; он не пьет, не играет в азартные игры, не волочится за певичками; он