"Филип Рот. Болезнь Портного " - читать интересную книгу автора

субстанции из мочеиспускательного канала. И должен вам сказать - леди права.
- Сделай пи-пи, бубала, сделай хорошенькое пи-пи для своей мамочки! -
напевает мама.
А ведь на самом деле мамочка делает сейчас то, чем я буду заниматься
всю жизнь! Она предопределяет мое будущее! Представьте себе! Вот нелепость!
Куется человеческий характер, лепится его судьба... ох, может, и нет... Как
бы там ни было, информация, думаю, полезная, ибо я до сих пор не могу писать
в присутствии другого человека. До сих пор! Мой мочевой пузырь может
раздуться до размеров арбуза, но если вдруг кто-то вошел в уборную прежде,
чем струя пошла... (вы хотели услышать все, вот я и говорю обо всем)... это
было в Риме, доктор. Мы с Мартышкой подцепили на улице самую обычную шлюху и
затащили ее к себе в постель. Все, все, я не буду отвлекаться. Кажется, это
отнимает у меня время.
Автобус, автобус... Что же удержало меня от того, чтобы кончить прямо
на руку спящей шиксе? Я не знаю. Здравый смысл, думаете? Стремление
удержаться в рамках приличий? Здравомыслие, как говорится, "вышло на первый
план"? Но куда, в таком случае, запропастилось мое здравомыслие в тот день,
когда, вернувшись из школы, я обнаружил, что мамы нет дома, а холодильник
забит сырой печенкой? Кажется, я уже признавался вам в том, что как-то раз
трахнул купленный мною в мясной лавке кусок печенки прямо по дороге на урок
бар-мицвы - спрятавшись за афишную тумбу. Что ж, я хочу признаться еще кое в
чем, Ваше Святейшество. Та печенка - она... тот кусок был не первым. Впервые
я трахнул печенку дома, в ванной. В половине четвертого. А в половине
шестого я, весте с остальными невинными членами моей семьи, ел эту печенку
на обед.
Вот. Теперь вы знаете о самом скверном из всех совершенных мною
поступков. Я трахнул свой собственный обед.

Если, конечно, не станете разделять мнение Мартышки. Поскольку она
считает, будто самое отвратительное, что я совершил в жизни - это то, что я
бросил ее в Греции. На втором месте по омерзительности - случай в Риме,
когда и заманил ее в постельный триумвират. По ее мнению, в том "менаж а
труа" виноват исключительно я, поскольку являюсь более сильной и
нравственной натурой, чем она.
- Великий гуманист! - орет Мартышка. - У тебя же работа такая: защищать
бедных от произвола сильных мира сего! Разве не ты дал мне прочесть тот
номер журнала?! Именно из-за тебя я отказалась от предложения Хантера! Из-за
тебя я убиваюсь, стремясь стать чем-то более значительным, нежели простым
куском задницы! И после этого ты хочешь, чтобы я превратилась в вещь,
которую можно использовать - использовать во всех твоих причудливых затеях?!
Только потому, что ты превосходишь меня н интеллектуальном отношении?!
Только потому, что тебя показывают по этому говенному образовательному
каналу телевидения?!
Видите ли, по мнению Мартышки, моя миссия состояла в том, чтобы
вытащить ее из пропасти извращений, фривольности, порока и греха - и это в
то время, когда сам я всю свою жизнь стремился как раз погрязнуть в этой
пучине страстей! Я должен избавить ее от соблазнов, приобщиться к которым
мечтал столько лет! И ей неважно, что она сама, лежа со мной в постели,
мечтала о таком происшествии не менее страстно, чем я. Доктор, я вас
спрашиваю: кто первым заговорил об этом? Кто, с самой первой ночи, искушал