"Василий Петрович Росляков. Один из нас (Повесть) " - читать интересную книгу автора

круглой кудрявой головой и сочными девичьими губами. Что касается их
фамилий, то, как и у большинства человечества, они почти ничего не
значили.
Все вместе мы идем умываться. Шумим, разбрызгиваем воду.
- Знаете, откуда это? - говорит Лева, подставляя ладони под кран. -
Из Волги! - И, прижав палец к отверстию крана, пускает в нас тонкую струю.
- Ну вы! Ме-лю-зга!
Это говорит грузный детина с тяжелой лохматой головой и жирными
обвислыми плечами. Раздетый до пояса, он стоит не замеченный нами и ждет
очереди. Мы тут же уступаем ему место. Он моется неуклюже, как морж, Затем
отступает от раковины. С опущенной головы капает на пол вода. Он
дружелюбно, но внушительно говорит:
- Вы, хлопцы, не обижайтесь.
Берет с колышка наше полотенце, вытирается и снова говорит:
- Гении?
- Вроде нет, - ухмыляясь, отвечает Юдин.
- Зря. А вот я - гений. Зиновий Блюмберг. - Не давая опомниться, он
наступает. - А теперь пошли к вам. Пожрать-то найдется? Кулачье небось?
Перед человеком большой массы я всегда чувствую себя как-то неловко.
Робость берет, что ли, удивление - не пойму.
Мы сидим по одну сторону стола, Зиновий - по другую. Я гляжу, как
уплетает он небогатую нашу снедь, и думаю: вот Коля, друг мой, - такой же,
как я, обыкновенный. Толя со своим таинственным глазом - тоже
обыкновенный; Лева, Витя... Говорят, жестикулируют - и ничего. А этот
повернет башку - событие. Шевельнет рукой - тоже. Просто сидит молча, и то
думаешь: гора, ума палата.
Я польщен присутствием гения. Коля, привалясь к стене, раздумчиво,
исподтишка приглядывается, прислушивается к Блюмбергу.
Дрозд листает томик любимого Роллана и делает вид, что равнодушен и к
гостю, и к разговору. Дело в том, что ему только что досталось от
Блюмберга.
- Кто же ты в конце концов? - спросил Зиновий. - Лев или дрозд? - И,
заметив, что Лева обиделся, прибавил: - Обижаешься на слова, - значит,
глуп, братец. Ведь я это от любви к человечеству.
Такой любви Лева не понимал. А Блюмберг, подбирая последние крохи со
стола, все говорит:
- Кто к нам едет? Умы, хлопцы. Умы. Заведется где-нибудь на
Полтавщине или Смоленщине - прет сюда, к нам. А куда ж ему, уму? У нас
поэт один сказал: "А мы - умы! А вы - увы!" Вот так, дубье... Будьте
здоровы. - Зиновий шумно встает и, шаркая стоптанными тапочками, уходит. И
сразу становится просторно, даже пусто, зато как-то легче, проще.
- Блюмберг - это явление, - мрачно говорит Юдин.


4

Общежитие наше - в одном конце Москвы, на Усачевке, институт - в
другом, в Сокольниках. Чтобы попасть в него, надо пересечь весь город.
Многолюдье в трамваях, в метро, на улицах. Мы словно попали на какой-то
праздник, которому не скоро еще конец.