"Сергей Родин. Отрекаясь от русского имени " - читать интересную книгу автора

отеческие традиции, что и предопределило национально-освободительную войну
против Польши в 1648-1654 гг. и историческое решение Переяславской Рады о
воссоединении Малой и Великой Руси.
Кстати, Богдан Хмельницкий, говоря о войне с поляками, "хотящими
искоренити Церьковь Божию, дабы и имя Русское не помянулось в земле нашей",
предельно ясно выражал понимание ее высшего смысла, как борьбы Русского
народа за свою национальную независимость. А вот современный Русский
писатель В.Кожинов этот смысл отрицает, доказывая, что за освобождение южной
Руси от польского владычества сражались отнюдь не Русские, а некие
"украинцы", заступившие их место в течение 14-16 вв.: "Только оказавшись в
составе Литовского, а затем Польского государства, население южной Руси
начало превращаться в самостоятельный украинский народ, чья своеобразная
культура сформировалась лишь к рубежу 16-17 веков" [32]. Кому же мы должны
верить: непосредственному участнику исторических событий или их позднейшему
интерпретатору? Ответ очевиден: первому, а не второму.

Глава 2. Еще одна загадка: укрмова.

Однако, в арсенале у В.Кожинова есть неотразимый, как ему
представляется, аргумент в пользу его теории: возникновение в данную эпоху
малороссийской "мовы", что якобы неопровержимо доказывает появление в южной
Руси "украинцев".
В.Кожинов пишет: "В трактате Ф.П. Филина "Происхождение русского,
украинского и белорусского языков", подводящем итоги полуторавекового
изучения проблемы (в том числе и украинским языковедением), а также
многолетних исследований самого автора, говорится, в частности, что только
"в 14-15 вв. лексико-семантические различия языка северо-восточных, западных
и южных памятников становились заметными", и, значит, именно "в 14-15 вв.
получают широкое распространение особенности, характерные для русского,
украинского и белорусского языков... Явления, специфические для каждого
восточнославянского языка, продолжали нарастать и в более позднее время".
Понимая, что ссылки лишь на украинского филолога явно недостаточно,
В.Кожинов подключает к нему и Русского: "Великий филолог М.М. Бахтин, не раз
обращавшийся к украинской словесности и культуре в целом, писал еще в 1944
году: "Значение 16 в. на Украине. Борьба с польским игом и с Турцией,
формирование украинской национальности... В 16 в. выдвигается впервые вопрос
о национальном языке (курсив М.М. Бахтина. - В. К.), возникает потребность
создать письменную "руську мову", отличную от славянской (т.е.
церковнославянской - В. К.) и польской. На эту "мову" переводятся книги
церковно-учительные и богослужебные ("Пересопницкое Евангелие - 1555 -
1561)" [33].
В.Кожинов полагает, что приведенные им мнения подводят окончательный
итог полуторавековой дискуссии вокруг проблемы возникновения и развития
украинской "мовы". Но он глубоко заблуждается. Странна вообще его апелляция
к авторитету филологов советского периода. Заданность их мнений в отношении
времени появления "мовы" более чем ясна. Свои концепции они разрабатывали в
жестких рамках официально утвержденной историософской схемы, согласно
которой население Киевской Руси составляли отнюдь не Русские, а некие
"восточные славяне", из коих и выводили "три братских народа": русский,
украинский, белорусский.