"Софья Рон. Пережить фараона " - читать интересную книгу автора

оппозиция ждала только подходящего момента, и теперь государство возглавит
Рафуль или Шарон.
Это и на самом деле был переворот, но совсем не такой, о каком
размечтался было Яаков, разглядывая из окна притихшие иерусалимские улицы.
Ночью президент специальным указом распустил Кнессет и объявил в стране
чрезвычайное положение. Армия патрулировала города. Газеты не продавались -
весь утренний тираж был конфискован, а по радио каждые 15 минут передавали
правительственное сообщение: - Чтобы избавить страну от угрозы анархии и
обеспечить продолжение мирного процесса, президент государства Йоси Харид
взял на себя функции премьер-министра и лично приступил к формированию
правительства. Чтобы пресечь выступления антидемократических группировок, в
стране вводится чрезвычайное положение. Вводится чрезвычайное положение.
Вводится чрезвычайное положение. Комментариев не было. А теперь музыка. И
так до следующего раза.
Яаков впервые пожалел, что у них дома нет телевизора - наверняка СNN
сейчас показывает Израиль.
Это случилось в пятницу утром, но шабат есть шабат, и вечером, когда
они сидели за столом, покрытым белоснежной скатертью, мама разливала
дымящийся бульон, а в углу на этажерке ровно горели свечи в тяжелых
серебряных подсвечниках, весь мир казался таким уютным и привычным и не
хотелось думать о том, что происходит там, за окном.
- Мы пережили фараона, переживем и это, - заметил Яаков.
Но тут не выдержал Шимон.
- До чего же вы наивны, израильтяне. И никакой опыт вас ничему не учит.
Вас бьют по голове, а вы говорите: ничего, все устроится. Да ведь это
диктатура, это второй Сталин. Вы что думаете, в Израиле Сибири нет, так ему
лагеря негде будет строить. Найдет место: Все здесь будет: и лагеря, и
очереди за продуктами. Да и в России лагеря были не только в Сибири.
Шимон давно стал у них почти что членом семьи, приходил на каждый
шабат, а иногда и в середине недели, и все уже привыкли к его желчным
прогнозам и язвительным замечаниям в адрес прекраснодушных сабр, не
прошедших тюрьмы, не сидевших в отказе и поэтому неспособных осознать
исходящую от левых угрозу. При этом Шимон был замечательным рассказчиком,
приятным собеседником и вообще очень милым человеком, которого можно было
попросить о любом одолжении, но жизнь в Израиле у него не сложилась и не
следовало ожидать от него особого оптимизма. В Москве, еще до Горбачева, он
шесть или семь лет просидел в отказе, преподавал иврит, вернулся к Торе и с
трапа самолета в Лоде, к вящему неудовольствию встречавших его
корреспондентов и представителей местного истэблишмента сошел в вязаной
кипе, с бородой и цицит, так что для полной картины недоставало только
болтающегося сбоку автомата. Впрочем, когда пошла большая алия, пригодилась
и кипа, вернее, не сама кипа, а приобретенные еще в России и отшлифованные
уже здесь, в Израиле, знания. Шимон не стал искать работу по давно забытой
специальности, а вместо этого активно включился в набиравшую в те годы
размах кампанию духовной абсорбции. Он разъезжал с лекциями по всей стране,
преподавал на мехине в Бар-Илане и на многочисленных курсах по Торе для олим
в Иерусалиме, его приглашали выступить то на одном, то на другом семинаре, и
впервые в жизни он начал жалеть, что в сутках всего 24 часа. Но с приходом к
власти Аводы эта жизнь, суматошная, но уже ставшая привычной, кончилась так
же внезапно, как и началась. МАФДАЛ оказалась в оппозиции, проекты, в