"Жюль Ромэн. Преступление Кинэта ("Люди доброй воли" #2) " - читать интересную книгу автора

некоторой степени привычным. Ее негромкие восклицания выражают не столько
удивление, сколько рассчитанный возврат к привычным ощущениям. "Она
порочна", думает Вазэм. Он не взялся бы объяснить, что он подразумевает под
этим словом. Да и самое понятие еще не усвоено им, как следует. Тем не менее
он начинает смутно угадывать, что некоторые поступки проистекают из каких-то
взбаламученных глубин, таящихся в человеке, и что привычка нисколько не
уменьшает, а наоборот развивает, зачатки исступленности.
Почувствовав себя совершенно обнаженным, он смущается еще больше. К
счастью, он боится щекотки. От разнообразных прикосновений дамы его бросает
в дрожь. Ребяческий страх мешает ему рассуждать. По его мнению любовь -
игра, полная дразнящего начала. Минутами он дерзает защищаться и
сопротивляться. Внимание его занято этой маленькой войной, а чувственности
не дает дремать ласка, через известные промежутки времени искусно
напоминающая, что в конечном счете ему готовят наслаждение.
И когда вдруг оказывается, что перед ним голая женщина с блестящими
широко раскрытыми глазами и с красным ртом, из которого вырывается неровное
дыхание, испуг его совсем уж не так велик. Он даже не старается уловить, что
именно происходит с его стороны. Ему не нужно никакого присутствия духа. Он
не успел даже спросить себя удастся ли ему справиться в соответствующий
момент со своей ролью. И теперь, когда этот момент наступил, он едва знает,
какая доля заслуги принадлежит его телу в результатах, очевидно не
подлежащих сомнению. Вазэм чувствует только, что его неистово ласкают, что
все это зашло уже слишком далеко и потому никакая сила в мире не помешает
завершенью удовольствия. Он не поручился бы, что это наиболее обычный способ
терять целомудрие. Но ему ясно, что свое целомудрие он уже теряет.

XI

ОБЛАВА НА ГЮРО

Уборная Жермэны Бадер находилась в первом ярусе. Жермэне стоило больших
хлопот получить ее, подписывая контракт с Марки, директором театра, она
забыла оговорить эту подробность и пришла в негодование, когда ее провели в
конуру третьего яруса, которая ей предназначалась. Очутившись в таком
положении, многие актрисы без труда нашли бы выход. Одни закатили бы
истерику, другие переночевали бы с патроном. Жермэна на это не была
способна. Ей пришлось выказать ту медлительную настойчивость, благодаря
которой некоторым министерским чиновникам удается переменить место у окна на
уютный уголок возле печки. Желая во что бы то ни стало добиться своего, она
даже попросила Гюро вмешаться в это дело и лично переговорить с Марки. Но он
дал почувствовать ей, что такое вмешательство и вообще неудобно, а в данном
случае просто смешно.
Новая уборная Жермэны считалась завидной. Она была действительно
довольно просторна и по величине почти не уступала комнате на набережной
Гранз-Огюстэн. К белой лакированной мебели, составлявшей ее неотъемлемую
принадлежность - туалетный стол с зеркалом, столик, полки и шкаф, - Жермэна
присоединила красивое трюмо стиля Директория, туалет стиля Людовика XVI, два
кресла и несколько безделушек. На стены она повесила фотографии актеров и
драматургов с собственноручными надписями. Она выбрала не тех актеров и
драматургов с которыми она была близко знакома или удачнее всего работала, а