"Жюль Ромэн. Преступление Кинэта ("Люди доброй воли" #2) " - читать интересную книгу автора

из магазина. В кошельке и бумажнике Кинэта не сохранилось и следа роковых
денег.
"Бумажник Легедри. Прежде всего я кладу шесть сотенных в большое
внутреннее отделение. Звонкой монетой должно остаться сорок франков, минус
пять франков девяносто пять, итого тридцать четыре франка пять. Вот две
монеты по десять франков, две монеты по пять франков, две монеты по два
франка и пять сантимов. Отлично".
Он заметил, что отделение с кнопкой вполне пригодно для золота и
маленьких серебряных монет, но что пятифранковики там умещаются лишь с
величайшим трудом; к тому же они слишком раздували бумажник. Да и суеверная
гигиена, одно веление которой он уже исполнил, требовала более исчерпывающих
мер. Хранить деньги Легедри в левом жилетном кармане, прямо на материи, как
что-то свое, значило подвергать себя легкому, но постоянному стеснению. (Еще
у него была окровавленная ватка. Но ватка - в коробочке.)
Он снова зашел в магазин и купил кошелек за франк сорок пять сантимов.
"Теперь порядок будет безупречный. Бумажник Легедри в левом внутреннем
кармане пиджака. Кошелек Легедри в левом кармане брюк".
Не было ни общности, ни смешения имущества.
"Теперь я буду чувствовать себя с ним более непринужденно. Я скажу ему:
вам угодно знать, сколько у вас осталось денег? Смотрите. Ничего общего
между вашим кошельком и моим".
Обыкновенный вклад. Отныне он будет рассматривать Легедри как
"вкладчика".
А коробок спичек? Окровавленная вата? Какое место уделить им в этой
новой организации?
Он спросил себя, не бросить ли коробок в первый попавшийся
канализационный люк. Мысль, тоже суеверная, но иного порядка, чем
предыдущая, удержала его. Окровавленная вата была чем-то вроде талисмана.
Она давала Кинэту власть над Легедри, власть отчасти объяснимую, так как в
случае нужды она могла служить уликой преступления, отчасти тайную, похожую
на те средства, к которым прибегает магия.
Затем Кинэт подумал о переселении Легедри в новое убежище и доказал
самому себе, что всего разумнее выдать ему басню про обои за чистую монету.
"Он слишком глуп; внутренний мир его слишком неоснователен. Если я
скажу ему правду, он не увидит в ней ничего, кроме бесполезного осложнения.
Он не согласится запереться в этой квартире, ничего не делать. Как только я
отвернусь от него, начнет бегать по кабакам. По дороге я загляну в Базар
Отель-де-Виль и куплю альбом с листами белой бумаги, альбом для рисования.
Или даже два. Я предложу ему аккуратненько вырезать из обоев квадратики и
наклеивать их на листы альбома; будто бы для составления коллекции. Я
постараюсь заинтересовать его работой, заставлю его располагать образцы по
ценам, по характеру рисунка, по цветам. Находят же мальчишки удовольствие в
наклеивании почтовых марок! Я скажу, что желая найти ему убежище, более
надежное, чем то логово, в котором он жил, и заодно использовать его, я
решил открыть небольшое дело наряду с моим. Ему может показаться странным,
что я взваливаю на него издержки по обзаведению и не предлагаю никакой платы
за работу. Додумается ли он до этого? Хорошо, представим вопрос в ином
свете. Я открываю новое дело не для себя, а для него, чтобы дать ему
впоследствии приличный заработок, чтобы помочь ему встать на ноги. Вместе с
тем, это хорошая мера предосторожности на случай беды. Всегда нужно