"Владислав Романов. Замок с превращениями (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

сочетаться пятым браком именно с Крюковым.
- Чистый старичок, чистый! И крепкий! - обычно говорила она старушкам
во дворе, и те согласно кивали. Крюков был единственный в их ЖЭУ, кто
всегда имел с собой два чистых носовых платка.
Ради встреч с Крюковым пятидесятитрехлетняя Венера Галимзянова тоже
записалась в хор к Шляпникову, хотя слуха не имела напрочь, и Шляпников
просил Венеру только раскрывать рот, но не петь. Крюков же в хор не ходил,
хотя постоянно заставлял баяниста Шляпникова делать ему замечания:
- Опять вы, товарищ Крюков, не в те ворота спасовали?! - нетвердым
голосом выговаривал Шляпников, глядя в упор на сухонького доминошника
Козлова, который и раньше-то, когда работал в спецстроймонтажтехпромупре,
обходился одним словом "но...", теперь же, выйдя на пенсию, и вовсе
перестал разговаривать, а чтоб не атрофировались челюстные мышцы, он по
совету врача и ходил в хор. Посему с Козловым никаких хлопот не возникало.
Он не возмущался из-за того, что его называли Крюковым. Зато Грымзина с
Галимзяновой каждый раз били тревогу, пытаясь доказать, что на спевках
Крюкова не бывает, однако Шляпников постоянно отмечал его в своей тетради,
отмахиваясь от наскоков старушенций. Грымзина даже ходила домой к Козлову,
требуя от него решительных протестов, Козлов же тянул свое "но...",
улыбался и кивал. Вся эта мелкая возня, слухи, пересуды в другое время и в
другом месте вконец отравили бы существование Азария Федоровича, но в
Копьевске, именно в Копьевске, они составляли, так сказать, сладчайшую
музыку его бытия. Дело в том, и здесь мы подходим к самому главному
предмету нашего повествования, дело в том, что Азарий Федорович Крюков, в
прошлом Азриэль фон Креукс, Великий злой Маг и чародей, устал творить зло.
Ну в юности и зрелые годы, куда уж тут деваться, он немало загубил светлых
душ, иных подвел под нож, пулю, петлю, яд или монастырь, а иных и просто
сжил со света, убрал своими руками, было, что уж тут говорить, вспоминать
страшно. Но вот уже лет сорок он жил тихо, мирно, стараясь не только не
делать гадости ближнему, но и по мере сил тайно помогать, да-да, помогать,
как это и не фантастично звучит по отношению к Великому Магу злодейств.
"Колдунья!.." - вскрикнул последний раз Шляпников, и пение его с
собутыльниками было пресечено силами милиции, коих, несмотря на
сопротивление последних, принудил ехать Азарий Федорович. Только тогда он
блаженно вздохнул, в голове его на краткий миг наступила убаюкивающая душу
тишина.
Однако тишина длилась ровно столько, сколько длится один квак
лягушки.
- Напиши мне письмо-о, хоть две строчки всего-о, чтобы я иногда-а
прочитать мог его-о-о!.. - заголосил отвратно фальшивый голос, так что
Азария Федоровича даже всего передернуло и началась легкая икота. Не
удержавшись, он щелкнул пальцем, и пьяный со всего маху бухнулся в грязный
пруд, заорал: "Спасите! Тону!", и Крюков, испугавшись, за волосы вытащил
обратно оболтуса и поставил на ноги, так как воды в пруду было по колено.
Все это Азарий Федорович проделал, даже не переворачиваясь на другой бок.
Он только шумно вздохнул, мысленно сказав, чтобы пьяница убирался ко всем
собакам, - чертей поминать ему не давал его сан Великого Мага, - и
пьяница, тупо замотав головой, твердой походкой заспешил прямо в ПМГушке,
стоящей неподалеку от кинотеатра, на шоссе.
- О, Великое Провидение, ты видишь, что я не хотел ему зла! -