"Ромен Роллан. Жан-Кристоф (том 4)" - читать интересную книгу автора

- В день их рождения, - рассказывала соседка, - старшая из пятерки,
одиннадцатилетняя Жюстина - бедная девочка! - расплакалась и все
спрашивала, как же она будет таскать двоих сразу...
Глазам Оливье тотчас же представилась эта девочка - большой лоб,
бесцветные, гладко зачесанные назад волосы, мутно-серые, навыкате глаза.
Он всегда встречал ее то с провизией, то с младшей сестренкой на руках; а
иногда она вела за руку семилетнего брата, худенького, хилого мальчика с
миловидным личиком. Когда они сталкивались на лестнице, Оливье со
свойственной ему рассеянной вежливостью произносил:
- Виноват, мадемуазель.
Она ничего не отвечала; она проходила мимо - торопливо, почти не
сторонясь, но его учтивость втайне доставляла ей удовольствие. Накануне,
под вечер, часов в шесть, спускаясь по лестнице, он встретил ее в
последний раз: она тащила наверх ведро с древесным углем. Ноша казалась
очень тяжелой. Но ведь дети из простого народа привычны к этому. Оливье
поклонился, по обыкновению не взглянув на нее. Спустившись на несколько
ступенек и машинально подняв голову, он увидел склоненное над перилами
маленькое искаженное страдальческой гримасой личико и глаза, следившие за
тем, как он спускался. Она тотчас пошла дальше наверх. Знала ли она, что
ждет ее там? Оливье не сомневался в этом, и его преследовала мысль о
ребенке, тащившем в своем слишком тяжелом ведре смерть - избавление...
Несчастные дети, для которых не быть означало не страдать! Он не мог
продолжать прогулку. Он вернулся к себе. Но знать, что там, рядом, эти
мертвецы... Всего лишь несколько стенок отделяло его от них... И подумать
только, что он жил бок о бок с такими страданиями!
Он отправился к Кристофу. Сердце у него сжималось; он думал, что
чудовищно с его стороны предаваться пустым любовным сожалениям, в то время
как столько людей терзаются муками в тысячу раз более жестокими, - ведь
можно было бы их спасти. Он был глубоко потрясен; волнение его сразу
передалось Кристофу. Тот, в свою очередь, разволновался. Выслушав рассказ
Оливье, он разорвал только что написанную им страницу, обозвав себя
эгоистом, забавляющимся детскими игрушками... Но потом он собрал
оставшиеся клочья. Он слишком был захвачен музыкой: и чутье подсказывало
ему, что оттого, что одним произведением искусства станет меньше, в мире
не станет одним счастливцем больше. Для него эта трагедия нищеты не
представляла ничего нового: с детства он привык ходить по краю таких бездн
и не срываться вниз. Он сурово относился к самоубийству в эту пору своей
жизни, чувствуя себя в расцвете сил и не постигая, как это, из-за каких бы
то ни было страданий, можно отказаться от борьбы. Страданье и борьба - что
может быть законнее? Это - стержень, хребет вселенной.
Через подобные же испытания прошел и Оливье, но никогда не мог
примириться с ними - ни с теми, что выпадали на его долю, ни с теми, что
выпадали на долю других. Его ужасала нищета, в которой зачахла милая его
Антуанетта. Женившись на Жаклине и поддавшись разнеживающему влиянию
богатства и любви, он легко отстранил от себя воспоминание о тех грустных
годах, когда сестра его и он сам выбивались из сил, отвоевывая день за
днем право на существование и не зная, удастся ли им это. Теперь, когда
ему уже не надо было оберегать свой эгоистический любовный мирок, образы
эти вновь всплывали перед ним. Вместо того чтобы бежать от страдания, он
пустился в погоню за ним. Чтобы найти его, далеко ходить не понадобилось.